Джо подошёл к шкафу, поставив канделябр на стол, открыл дверцу и вытащил несколько книг. Полистав их, он взял кусочек бумаги и уголёк, коим сделал на оном кусочке какие-то пометки. Затем открыл нижнюю часть шкафа, вытащил оттуда саквояж и начал его собирать: две книги, дневник, пара хрустальных колб в специальном ящике, какая-то шкатулка на ключе, пара пузырьков с разноцветными жидкостями, пестик и ступка, пять перьев неизвестной птицы и ещё несколько странных вещиц оккультного назначения были плотно уложены туда. После этого, Джо задул все свечи в комнате, кроме тех, кои были на канделябре, и пошёл обратно, к выходу.
Открыв люк, он осторожно вытащил саквояж, и стал было подниматься сам, как вдруг услышал долгий, протяжный, тоскливый, хриплый вздох. Кровь застыла в жилах Джо Макмиллана. После вздоха послышался какой-то гортанно-утробный звук, переходящий в рык. Джо задул свечи и замер в ужасе. Сердце его бешено колотилось, а по лбу тёк холодный пот. В темноте ничего не было видно. Раздалось шарканье. Некто приближался к открытому люку подвала. Когда шарканье прекратилось, было отчётливо слышно тяжёлое дыхание неизвестного ночного гостя. Он стоял прямо над люком. Тогда Джо решился на единственный, по его мнению, разумный выход: он выскочил из подвала и совершил выпад канделябром в ту сторону, где, по мнению Макмиллана, должен был стоять сей некто. Удивительно, но Джо попал в яблочко. Раздался глухой звук удара и крик. Затем, из темноты до уха Джо донеслись странные слова на непонятном языке, похожие на причитания:
– Батюшки! Батюшки святы! За что, Господи? Ох, балда моя! Ох, матушки! Шишка будет!
– Ты кто?! – спросил испуганно Джо неизвестного.
– Эх, барин, что ж дерётесь-то? Я ж тут… ох, батюшки…
Джо нащупал в темноте спички, оставленные им на кухонном столе, и поджог свечи. Перед ним предстал слуга Воротынского – бородатый дядька Пахом, с синяком чуть выше брови. Рядом с Пахомом валялись панталоны князя.
– Пахом?! Какого чёрта ты здесь делаешь?! – кричал Джо, впадая в исступление – Я чуть не умер от страха! Что это за шутки!?
А Пахом только тёр свой ушиб и пожимал плечами – он не говорил по-английски.
– Я, Ваше благородие, барину панталоны постирать пришёл. Спички искал… а Вы – драться… – пытался объяснить Пахом Макмиллану.