Это был подсвечник. Небольшой, тонкий, целиком вырезанный из кости – да так искусно, что на первый взгляд казался сделанным из тончайшего пергамента. Ажурная резьба и завитушки затейливо обрамляли верхнюю часть подсвечника, имитируя капли подтаивающего воска. Тэйрин приблизился к эльфу и с поклоном протянул подсвечник ему. Аскандриэль принял подношение и внимательно осмотрел.
– Тонкая работа, – сказал он. – Не столь величественная, как выделка драконьего черепа, но ничуть не менее искусная. Вновь отдаем должное мастерству вашего отца, о гном. И благодарим за подарок.
– Да это не то чтоб подарок, твое эльфийское благородие. Это, как бы ясней сказать… Кости возвращаю к костям.
Аскандриэль пристально посмотрел на него. Пальцы эльфа, сжимающие подсвечник, чуть дрогнули.
– Наш брат, – медленно проговорил эльф. – Наш брат Исгадрииль…
– Война – дело такое, твое благородие. Как говорится, кому война, а кому мать родна. У нас, костяных дел мастеров, материала в ту пору стало хоть отбавляй. Было из чего выбирать. А эльфийская кость – она хоть и хрупкая, и в работе капризная, но тонкая, нежная, резец ее любит. Так вот оно и вышло, что из берцовой кости твоего братца Исгадрииля получился славный подсвечник. Однако отец мой, умирая, чего-то себе надумал и потому оставил мне завет: вернуть кости наследникам, дабы погребли по своим обрядам и упокоили души с миром.
– И что же, – сказал эльф после долгого и довольно зловещего молчания, – вы собираетесь разнести по наследникам все кости, которые попали к вам в руки?
– Да нет, конечно, не все. На такое и жизни не хватит. Только тем, кого отец мне назвал. Тем, кого он почитал наиболее достойными. Вот как род вашего батюшки, великого драконоборца.
Эльф склонил голову. Он то ли размышлял, то ли так скупо отдавал дань уважения последней воле мастера Заркина. Потом посмотрел на Тэйрина и вдруг почему-то – на Кирри, заставив того подпрыгнуть от неожиданности. Ух, глазищи!
Конец ознакомительного фрагмента.