Никаких специальных препаратов ему не назначили, он просто следовал расписанию заведения, был всегда на виду и молчал. Лишь изредка, прикрыв глаза, Костик бормотал что-то еле различимое, и это что-то было религиозной направленности. Бубнил Костик только когда был в одиночестве. Он послушно следовал командам персонала, понимал всё, что они ему говорили, но не отвечал ни на один вопрос и вообще не проявлял признаков желания коммуницировать. К концу второй недели жильцы окончательно приняли молчаливого пациента за своего, персонал привык к миролюбивому спокойному подопечному, а сам Костик не выражал ни каких признаков малейшего дискомфорта.
Неприступная закрытость нового пациента Хрулёва не сказать, чтобы изводила, но постоянно не давала забыть о себе. Кроме рабочего процесса, раскусить психику каждого нового прибывшего – было делом чести Нестора как врача и трепетным интересом как учёного. В деле Костика Хрулёв ежедневно топтался на месте, и в его научном журнале-дневнике ниже Ф. И. О. нового пациента простиралось по-прежнему не запачканное чернилами поле…
Всё изменилось внезапно. На очередном утреннем круге пробежки Нестор заметил новый круг с крестом внутри, выложен он был из таких же кусков угля, с той же ориентацией и размерами как и прежний. Вчера вечером круга ещё не было; после отбоя моросил сумрачный дождик, когда Нестор проходил мимо, возвращаясь от кладовщика Захарыча.
Позавтракав, доктор первым делом пошёл к Костику. Он застал его на излюбленном месте – лавке возле первого ряда могил.
– День добрый, Костик, – учтиво зашёл доктор, – не против, если покурю рядом с тобой? Уж больно место тут спокойное, душа радуется!
Костик повернул голову в сторону говорящего и, не отвечая, вернул взгляду прежнее направление.
Присев рядом и, потягивая сигарету, Хрулёв, подобрав под ногами сухую еловую ветку, начал водить ею по земле. После окончания процесса, Нестор попросил Костика обернуться. Тот послушно выполнил просьбу и его глаза впились в нарисованный доктором круг с крестом внутри. Профессиональный взгляд Хрулёва быстро уловил волнение, которое пытался подавить в себе Карпелин, увидев символы; он резко отвернулся и сильнее сжал руки у груди.
Хрулёв молча минут пять докуривал сигарету, после встал, затушил окурок и, бросив его в урну, направился в сторону основного здания. Не успев сделать и пары шагов, он отчётливо услышал за спиной: