Эмилия отозвалась: «Михаил Л., работая поваром в приюте для малолетних преступников, я, поверьте, в недопустимом поведении людей кое-что смыслю. Словом, вчера, закончив читать ваш роман „Замри“, я пришла к мысли, что, несмотря на возраст, вам самое место пребывать в нашем приюте, ибо вы явились причиной совершенного мною греха. Эмилия».
Совсем уж любопытно!
«Уважаемая Эмилия, из вашего заявления я вынес, что, полагаясь на свой опыт, приобретённый за годы общения с теми самыми подростками, Вы каким-то образом обнаружили в лице автора романа „Замри“ природу преступника. Если дело обстоит именно так, то позвольте попросить Вас указать (во имя того, чтобы в будущем я избежал возможных преступлений) на наличие в романе того, что позволяет вам усмотреть во мне столь возмутительную личность. Михаил Л».
Ответ пришел незамедлительно.
«Михаил Л., мне давно за шестьдесят, и я устала от нескончаемой суеты,
вселенской лжи,
необходимости носить свое отяжелевшее тело,
ожидания прихода старости,
наконец, от накопившегося раздражения.
Всё, о чём я мечтаю – это выключить в себе разные чувства и приобрести душевный покой, а тут случилось так, что третьего дня я оказалась во дворе, чтобы сбросить содержимое из кухонного ведра в контейнер с мусором. И тут. Приоткрыв крышку контейнера, мне бросилась в глаза лежащая поверх нечистот книга. Конечно, я не могла позволить себе оставить книгу в столь неподобающем для неё месте. Она оказалась вашей, Михаил, книгой. Я перелистала несколько страниц, даже прочла прямо на месте. Взяв книгу домой, чтение продолжила. Дочитав её до конца, я почувствовала себя так скверно, как не чувствовала себя с тех пор, когда в далёкой юности мне довелось пережить минуты мучительной страсти. Ваша книга, да-да, вновь воскресила во мне те самые чувства, из-за которых я вновь не нахожу себе место. Стыдно признаться, но ваша книга вывела меня из состояния покоя, оглушила, погрузила в смутную тревогу, отчего я теперь вновь испытываю невыносимую дрожь в теле, боли в душе и обволакивающий голову девичий туман. За что это мне теперь? В моём-то возрасте. Эта мысль меня мучает, грызёт, изводит, и теперь я думаю, что допустила оплошность; лучше бы я вашу книгу оставила на том самом месте, откуда её извлекла. Надо бы вернуться к контейнеру, но ноги меня не слушаются. Всё, что я в силах сделать теперь, так это возненавидеть вас и просить Господа о прощении. Эмилия».