Вдруг солнце мне загородила тень, я приоткрыла глаза, а потом и рот (но он уже сам непроизвольно раскрылся). Мать моя женщина! Держите меня семеро, какой симпатичный мужик!!!
Я тут же приняла сидячую позу, максимально, по моему мнению, сексуальную, и ослепительно улыбнулась:
– Простите, но вы мне солнце загородили, – скорее всего, он по—русски не понимает, но надо же что—то сказать.
Мужчина присел рядом на песок, завораживая меня своей внешностью всё сильнее. Да я сплю, не иначе! Или солнечный удар словила, потому что не бывает таких красавцев! Апполон, собственной персоной! Всё, как я люблю, даже в тысячу раз лучше: знойный мускулистый красавец, одетый только в короткие шорты, глаза почти чёрные, волосы такие же, только вот борода лишняя. Не как у Хоттабыча, конечно, но всё же есть, а я люблю, чтоб мужик был гладенько выбрит. А когда он улыбнулся – я готова уже была идти с ним хоть на край света. Хотя оставшийся разум пытался докричаться до меня, настаивая на том, что такому мужчине от меня просто что—то понадобилось, ну не мог он обратить своё драгоценное внимание на такую персону, как мышь – ленивец!
– Э—э—э…, – замялась я. – Инглиш?
Он отрицательно замотал головой.
– Доич?
Снова – то же самое. Черт, да я же и доича не знаю, чего ещё спросить?
– Так, может, русский? – попытала я удачу.
А красавчик снова ослепительно улыбнулся, заставляя моё сердце забиться чаще.
– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа!
– Чего? – я прищурилась и подалась вперёд, думая, что мне послышалось.
– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа! – с готовностью повторил этот странный мужик.
Нет, мне не послышалось. Ну, так я и знала! В этом красавце что—то должно было быть не так. И вот, выяснили. Он, кажись, больной. А я девушка разумная, с больными не связываюсь, какими бы красивыми они ни были. Тем более, в чужой стране. А этот тип на русского мало похож, но говорит чисто.
Я осторожно поднялась, не забыв прихватить бутылку, на которую незнакомец украдкой бросил жадный взгляд.
– Э—э—э… простите, но мне пора! – быстро свернула полотенце и уже собиралась слинять, но мужчина преградил собой путь.
– Приказывайте, госпожа!
– Вы меня с кем—то путаете, – я постаралась мило ему улыбнуться, чтобы нечаянно не разозлить. Мало ли, что у него там на уме! Если вдруг психанёт и закинет меня на плечо, а потом потянет в деревья – никто и не заметит. Дурная моя голова, ну чего мне в толпе не сиделось?!