Где Бакунин и Мор погребли рукомёсла,
Племя нищих воскресло во славу стыда.
Беглый вор и монах воротились сюда,
И забор обесточел, под которым замерзла
Без еды и суда роковая мечта.
Вор последний патрон подарил конвоиру
И с народным контролем пошел по рядам,
Крикнул «Гоп!» (а бродяги за ним по пятам),
– Погуляем ужо! – вынул пачку «Памиру»,
Плюнул: – Эх, я ли нынче не штабс-капитан?!..
Вот и спичка зажглась над кровавой геранью.
Вот и ветхие головы пали на стол.
То ли будет, коль старец, унижен и гол,
Просит милостыню
не с молитвой, а с бранью…
И презренье швыряет монеты в подол.
Лишь монах, лишь монах не теряет надежды,
Впопыхах и впотьмах обходя городок.