В деревню меня сослала мать – на лето. Закончил восьмой класс кое-как, с тройкой по химии, и она уселась на метлу:
– Без Интернета, без игр! – Забрала смартфон, а взамен дала «нокию-кирпич», самое древнее, что нашла.
В этой глуши я был чужаком. Городским, из Архангельска. Ба тоже, но из Питера, тогда – Ленинграда, в Пустошь приехала в семьдесят третьем беременная, с маленьким сыном, уже вдова.
– Газ и спичка, – говорила ба, если спрашивали о деде. Она не любила вспоминать, но, конечно, помнила. Шрам дядь Сани, от виска до подбородка, был оттуда – из семьдесят третьего.
Злость прошла, я передумал топить ружье. У сельпо свернул к деревенскому клубу. Там библиотекарем работала ба. Я знал, где ключи. Но они не понадобились.
Дверь стучала, открытая настежь. В окнах мелькал зеленый свет.
«Грабители?» – звучало нелепо даже в мыслях. Деревенские не святые, воруют удочки, пилы и морковь, но чтобы книги – никогда не слышал. И что воровать? Никаких рукописных реликвий. Брэдбери, Манн и Толстой.
Я шагнул в темный тамбур.
«Дом мой там, где моя библиотека» – прочел на внутренней двери и толкнул ее. Свет мелькнул и замер.
Вор не был человеком. Тонкий с единственным зеленым глазом.
Я вскинул ружье и крикнул:
– Стой!
Стрелять я не умел, но Зеленый Фонарь об этом не знал.
Минуту мы стояли, остолбенев, потом он моргнул, и по глазам ударила вспышка. Грохнуло, запахло паленым.
Когда я смог видеть, зал уже опустел.
«Какого?» – пронеслось в мыслях. Страх пришел позже. Я запер дверь на щеколду и крепче сжал ружье. Хотелось убежать.
«Призрак? Леший? Чужой?» – перебирал я. Но призраки ходят сквозь стены, нечисть не умеет читать, а пришельцы – пьяный бред дядь Сани. Все – бред!
Конец ознакомительного фрагмента.