— Заказать пиццу?
— Да, блин, нет! Званый ужин. Торжественный и очень важный.
Когда нужно произвести впечатление на кого-то. Скажем, родителей
или…
— День Благодарения?
— Да!
— Ох!
Видимо, Гвен очень серьезно подошла к моему заданию, потому что
еще перед входом в кафе загрузилась так, что, кажется, потеряла
связь с реальностью. Но уверенно провела меня через весь зал к
столику, где сидел плечистый спортивный блондин. Помахала ему рукой
и с рассеянной улыбкой произнесла:
— Привет, Курт. Хорошо выглядишь.
В голове, насколько я мог считать периферийным зрением, у
девушки шел очень напряженный подсчет блюд, их очередности и
порядку рассадки гостей. То, что нужно!
В американских фильмах моего мира, такими, как Курт,
иллюстрировали архетип самца-победителя по жизни. Канон местной
мужской красоты: тяжелая нижняя челюсть, ямочки на щеках, голубые
глаза и взгляд человека, который знает, что все вокруг принадлежит
ему. Этот город, улица, кафе, и девчонка, стоящая напротив.
— Гвен, ты совсем чокнутая? — лениво произнес этот тип.
Смазливое личико сложилось в гримасу брезгливости. — Мы
договорились встретиться с тобой вдвоем, а ты какого-то бомжа сюда
притащила.
Начал он по классике — опусти противника прежде, чем он сделает
тоже самое. Примитивно, но работает. Работало бы, будь мне
действительно двадцать с небольшим. Но природную броню, наращенную
за десятки лет жизни пробить такими уколами невозможно. Ничего не
говоря, я уселся за стол напротив парня, и только после этого
заговорил.
— Привет, Курт. Я Вик, парень Гвен. Надо поговорить.
Сама девушка тихонько пристроилась рядом со мной, продолжая
рассеянно улыбаться. То ли актрисой она была неплохой, то ли
действительно погрузилась в расчеты до полной потери связи с
реальностью. Но главное, что вид ее явно бесил бывшего бойфренда.
Не видя в ее глазах ничего, за что можно зацепиться, он начал
заводиться.
— Какое мне дело, кто ты такой, бомж? Свалил отсюда, у меня тут
встреча с подружкой. Вот, держи. Купи себе чего-нибудь.
На стол передо мной спланировала двадцадка. Ох, ну какой же ты
хрестоматийный, Курт! Настолько шаблонный, что даже немного
неловко.
— Маловато. — я сгреб купюру и сунул ее в карман.
— Что?
Первым делом в этих детских играх мне нужно было сломать
поведенческий паттерн. Он кидает деньги и грубит, я должен либо
завестись — вероятнее всего, либо утереться и свалить. Не сделав ни
того, ни другого, я заставил его немного подвиснуть.