В детство можно возвратиться. Стихи - страница 4

Шрифт
Интервал


мы играли в салки, мы играли в прятки,
в казаки-разбойники пацаны играли,
«дамы» – в дочки-матери около сараев…
Детство упорхнуло, юность прилетела,
крыльями взмахнула, поиграть хотела
и, уже не в полдень – в сумеречный час,
слышно: «третий лишний кто-то среди нас».
Кто-то третий – лишний, но в игре другой,
у игры названье странное – «любовь»…
Дальше будет зрелость, но и зрелость минет,
волосы украсит неизбежный иней
и, ещё немного, старость у порога.
Странная такая, – будет жить, играя
снова в игры детства. А куда ей деться? —
Просит внук ли, внучка (велика их власть)…
Чтобы власть не мучила, надо в детство
                                                                          впасть!

Ирка

Когда мне пятнадцать было,
Ирке было только пять,
но, она в меня влюбилась
и звала с собой гулять:
«От мальчишек нехо-рроших
убегай, ходи со мной,
только я тебя не брр-рошу,
до-ррогой под-рружек мой!».
Я смеялся, подчинялся,
с ней в любви поднаторел
и… с мальчишками не знался,
пока Ирка во дворе…
Всё закончилось обломом.
Где-то, через пару лет,
хоть разыскивай всем домом —
во дворе Иришки нет.
Увезли родители, будто увели.
Говорят, что видели.
Солнышком
                               вдали.

По обугленному дну

Крыли нас
                     местами матово,
шили нам
                      порой дела,
получалось,
                 но с заплатами
там, где истина бела.
Вот и всё.
                 Всё шито-крыто
в прошлое, что в пелену…
Эхом цокают копыта
по обугленному дну.

II. Зеркало в рай


Здравствуй, Вадим!

Аннотация к новой книге стихов Вадима Ерёмина «В течение дня», увидеть её ему не довелось

На маршрутке с работы, работу кляня,
благо место свободное было.
Приоткрыл переплёт и «В течение дня»
затянуло и сердце заныло. —
Новый омут внезапно из книги сверкнул,
в глубину пронырнул – отпустило,
думал, шаря по дну, что водицы хлебну:
ни воды на страницах, ни ила.
Бил, однако, родник и бездонен он был.
Это что же ты делаешь, Боже? —
К родниковой приник, всё на свете забыл, —
чистотой свою душу встревожил.
На обложке квадрат. Я квадрату не рад, —
он врастяжку, но автора знает
сей квадрат-херувим и туманы за ним.
Боже праведный, так не карают.
Я на самом краю одиноко стою,
без друзей, и уже не гоним,
а ты друга привёл. Вроде бос, да не гол —
в переплёте.
Ну, здравствуй Вадим!

День рождения

Проводив гостей, жую