– Да, могу.
Жена, дочь – они любят меня, они верят мне, готовы за мной на край земли, но как невольницы послушны своему вожаку. Как разорвать эту родовую связь?
Билли подсказал идею и пособил своими связями – мне дали в управление толику Всемирного Разума.
– Собери народ, – попросил Электру. – Будет представление.
Впрочем, масштабы затеваемого не требовали зрительного зала – ареной служила лагуна, а она видна практически с любой возвышенности острова, ну и с берега, конечно.
– О-пля! – как заправский факир взмахнул руками.
В то же мгновение раскололись небеса, и на водную гладь упал торнадо. Нет, не страшный, всё ломающий смерч, а его ласковый брат – изящный вращающийся столб, который засасывал в воронку воду, поднимал её метров на тридцать и низвергал фонтаном. На его брызгах вспыхнула радуга.
– Как здорово! – Диана сорвалась с места, едва касаясь ступнями песка, устремилась к береговой черте. А потом прыгнула и легко взмыла к вершине фонтана. Она невесомо парила на его бутоне, ныряла в струи, пыталась поймать радугу – её звонкий смех далеко разносился над окрестностями.
Будто мановением волшебной палочки водная гладь вокруг фонтана вспучилась американскими горками, прохладными гейзерами. Белогривыми конями вспенились волны, понеслись по лагуне, как арене цирка – в карете моя ликующая дочь….
Водная феерия продолжалась до заката. Потом была ночь. Я лежал на берегу лагуны в объятиях Электры, Билли вырвал меня из других объятий – Морфея.
– Очнись, Создатель, Любовь Александровна хочет говорить.
– Что, дорогая? – моя мысль пронеслась через моря и океаны, горы и степи, на другой конец Земли.
– С Костей беда. – Люба всхлипнула. – Обозначь координаты, я пришлю за тобой летательный аппарат.
– Как это произошло?
Мы сидим с Любой в её кабинете Центра Космических Исследований. Она не спешит с ответом, всматривается в моё лицо. Глаза строгие и грустные, по щекам бегут слёзы. Сколько лет мы не виделись? Наверное, со времён Всемирного потопа. Да нет, чуть позднее – со дня похорон Даши. Эх, Гладышев, Гладышев, вечный скиталец. Такая женщина красу проплакала, тебя ожидаючи….
Нет, это я для красного словца загнул – Любовь Александровна не утратила былой красоты, изящества фигуры, утончённости манер премьер-леди, только добавился некий скорбный налёт. И, быть может, это впечатление остановило мой порыв к нежным объятиям….