Это осень.
И снаружи достаточно холодно, хотя в инкубаторе жарища.
Стены украшали резные элементы и рельефы, повествующие мне
убогому, как разнообразен мир оборотней. Какой твари только не было
нарисовано: и зайки-то у них прыгали, птички-совушки летали,
волчатки бегали. Я сплюнул с отвращением, взгляд зацепился за гада
– наполовину мужик, наполовину змей, на конце отвратительного
хвоста погремок.
И куда бы я впоследствии не смотрел, всё равно к гаду взгляд
лип.
Пол каменного зала покрывал кроваво-серый мрамор, при этом
камень нагрет так, что неприятно его касаться. От этого пола жарища
вверх поднималась по колоннам, которые не только поддерживали
колоссальный потолок, но и служили дополнительным украшением
помещения.
Зал внушал чувство великолепия, силы и вечности. Невероятная
атмосфера зарождения нового. Ведь за Сумраком будущее, которое
захватывало воображение и вызывало трепет.
Этот зал использовался только для одной цели – выведение слуг
Сумрака.
Личность, необходимую злу, помещали в яйцо, там оборотень
проводил некоторое время, пропитываясь Сумраком. Потом вылуплялся.
Как я.
Пока не знал, какие колдовские способности у меня. Но раз эти
двое лично встречали, то думал я, что силы мои велики.
— Как тебе? — спросил юноша.
— Отлично, — усмехнулся я.
Мне дали продышаться, дух ведь захватывало.
Я подошёл сначала к пацану. Он оказался выше меня ростом, тогда
я на него с ногами кинулся, как девица восторженная.
Хотел его по-волчьи поцеловать взасос. Волки любят целоваться,
ведь с поцелуем переходят запах и сила. А мне бы пригодилась его
сила, он наверняка колдун… Самый лучший, не считая его девицы.
А я что-то не в себе от счастья.
— Нет! — пацан целовать себя не дал. — Волчье племя! Лишь бы
засосать кого.
— Могу покусать, — рыкнул я.
— Лестну целуй, — он кинул меня к своей девушке, которая только
что встала на ноги, пыталась отчистить от белка своё зелёное
платье, а тут опять я. С улыбкой, руки волосатые в стороны
расставил.
А в глазах её похоть, и я туда же.
Засмеялись.
Весело нам и легко.
И я понял в этот момент, что мы - одно целое, часть чего-то
большого.
Девушку Лестну поймал и подтянул к себе, захватив, обнял. Волосы
её совершенно мокрые, их я кулаком собрал в хвост, потянул назад,
насильно запрокинув голову, и вцепился в её маленький рот жарким,
ненасытным поцелуем, с привкусом моего рождения, с запахом её сил
колдовских, пахнущих пылью, пустотой и невообразимыми
пространствами, от которых я дурел и не хотел отрываться.