Улыбнулся тот в рыжеватые усы и сказал только: «Умная у тебя жена. Пусть не волнуется».
На следующий день нашелся и цемент, нашелся и бутовой камень. Видимо, не остыл еще в ушах щупленького прораба гул войны с «безродными космополитами» – стоял еще на всех площадях и перекрестках усатый вождь, что придумывал, а затем руководил «войнами». Знал прораб тот, что войны эти перемололи не только миллионы живых людей, рушили они соборы, костелы, синагоги… Нет теперь их в моем Городе. А были!..
Вот уже минул не один год, как снесли и тот наш дом, что стоял на фундаменте, что помог поднять понимающий прораб-еврей. Нет уже и отца моего. Жив ли ты, добрый прораб? Если жив, дай Бог тебе здоровья и плохой памяти, чтобы ты спокойно доживал свой век, не мучимый воспоминаниями о том, как некий руководитель-дурак заставлял тебя не только строить дома, но и рушить храмы.
Знаю: у его детей так же, как и у меня, обливается кровью сердце, когда они видят старые фотографии Города. Потому что нет таких снимков прошлого моего Города, на которых не было бы видно храма. Александр Блок, солдат николаевской армии, не мог попасть в мой Город – в нем тогда были немцы кайзера. Но великий поэт, находясь в двадцати верстах от моего Города, был на его улицах и площадях горячим своим воображением – он издалека ясно видел островерхие купола храма, колокольню и его светлые стены, – настолько высок и велик был храм…
Мой Город растет. Об этом вам скажет, светясь уставной строгостью, любой постовой милиционер. И до того вырос однажды Город, что в медвытрезвителе прочно не стало хватать койко-мест его жителям и гостям.
Долго, нет ли гадало начальство, но выход был найден достойный. Даже не знаю, почему грудь авторов сего прожекта осталась без традиционных орденов?
В одночасье самая недремлющая и резвая служба отечества, загодя маленько благоустроив и, конечно, поменяв вывеску, справила новоселье в бывшем морге. И любителям хмельнуться страшно, и недремлющим поборникам трезвости своды новой «вычмуриловки» нет-нет да и напомнят, что они тоже ходят под Богом…
Нет, не только я чувствую себя неуютно в моем Городе. Памятники, и те здесь, как у сварливой тещи: «Сегодня живи, а завтра…»
Только с третьего захода, вроде бы, обрел у нас постоянную «прописку» «железный Феликс». Тут уж надо отдать должное наследникам его славной команды. Отвели наконец крестному отцу законное место – смотрит он на своих последователей пронзительным взглядом. Узнает ли? Поди угадай в холодных, металлических глазах.