Василий Иванович Ковалев. Судьба свела меня с ним еще в юности. Был он лет на 15 старше меня. Родом он был с Кировоградчины, служил в армии в Бресте. Здесь и познакомился со своей будущей женой, студенткой пединститута, уроженкой Пинщины. Так Василий Иванович Ковалев стал пинчанином. Работал, сколько тут жил, инженером в проектном институте «Союзгипромелиоводхоз». Много мотался по Полесью. Был даже несколько лет в какой-то арабской стране. И это-то при его сердце, при постоянной одышке, не проходящей при его тучности. А человек он был талантливый, неторопливый, ни в какие лидеры никогда не лез, никаких лавров не стяжал, был прост и добр. Писал стихи, рассказы, лирические новеллы, зарисовки. Печатался в Бресте, Минске, ну и конечно, в «Полесской правде».
Умер он, как и всякие тихие люди, незаметно и, как я теперь понимаю, молодым: что-то около пятидесяти лет отроду. А вот год я запамятовал, наверно, был я тогда в отлучке. Знаю только, что за несколько месяцев до этого умер его отец. Помнится, при встрече с В.И. я выражал ему свои соболезнования, сокрушался. Знать бы тогда…
Владимир Кубышкин. Тут разговор особый. Во-первых, мы с ним одно время были близкими друзьями, были соседями: жили в одном доме. Часто, может, слишком часто вместе ели, вместе пили. Вино, водку, разумеется. В последние годы нас многое развело. Открытой вражды, борони Бог, никогда не было. Но все же, все же… И тяги друг к другу той, что была на заре нашей дружбы тоже, увы, не было. Да и быть не могло. Я хлебнул Москвы, новых дружб, новых знакомств. Он – смерть любимой жены, так что…
Владимир Борисович Кубышкин по природе был человеком умным, дерзким, да и работы он никакой не боялся. Приносила бы она только результат. А вот последнего как раз то и не было. Имею в виду работу литературную. Тут никакими бессонными ночами над листом бумаги не возьмешь. Ничего не возьмешь, коли Бог талантом обделил. Что один мог сделать за каких-то полчаса-час, другой не мог осилить за годы усидчивой работы над листом бумаги.
Что ж, это не его вина. Слишком велико было желание писать, стать большим, общепризнанным поэтом. Володя не однажды мне говорил, особенно в молодости, в начале его литературного пути: «Вот увидишь, я войду в „Золотой фонд“ русской литературы. Хотя бы одним стихотворением, но войду!» Да, он действительно любил литературу, поэзию. Так еще, наверное, он любил свою жену, Галину, в девичестве Вильковскую. Он много посвящал ей стихов и был, надо признаться, однолюбом. А жена его свои стихи, которые тоже нередко печатались в «Полесской правде», так и подписывала: Галина Вильковская…