– А то, ваше благородие!
– Ну, смотрите мне! – он погрозил пальцем всем троим.
– Благодарствуем, – все трое поклонились ему.
– А вы, охламоны, – обратился подъесаул к остальным казакам – полковнику только не проговоритесь. Всем голову снимет. Крутов! Ты тоже, смотрю, пришёл поглядеть на действо сие? Айда сюда. Примешь новобранцев, сёдла выдашь взамен французских и на постой определи.
* * *
Роме и Лене досталась изба на краю деревни. Хозяйкой оказалась сухонькая бабулька. Неопределённого возраста, однако радушно их встретившая. Лена сразу переоделась и включилась в уборку. Рома тоже не стал сидеть сложа руки и исправно выполнял работу водоноса. За работой не заметили как наступил вечер. Поужинав, Полуяновы собрались спать. Нежданно-негаданно в дверь постучали. На стук вышел Роман.
– Прощения просим, но подъесаул к себе требует, – на Полуянова смотрел молодой казак, немного постарше его самого.
– Меня?
– Обоих.
– Скажи, мы скоро.
– Вот и думай, что надевать, – проворчала Лена.
– Давай по форме. Вдруг кто из начальства будет присутствовать.
– Логично. Давай поспешать, тут начальство не чета нашему в «Спецкоме» – ждать не любит.
Через десять минут они вошли в избу к подъесаулу. В горнице было много народу. Кто чином пониже – стоял, переступая с ноги на ногу, офицеры сидели на лавках, а оба стула занимали две молодые, но важные персоны в мундирах с расшитыми золотом эполетах и стоячим воротничком с витиеватой вязью.
– Полуяновы! – злым шёпотом окликнул их Карякин. – Я вас кнутом отхожу! Почему заставляете ждать его высокоблагородие?
– Так это… приказаний никаких не было, мы почивать собрались… – ответил ему Роман.
– Смотрите у меня… – подъесаул показал им кулак.
– … итак, господа, получен приказ его светлости, князя Кутузова, – невозмутимо говорил молодой человек лет двадцати пяти – двадцати семи, с аристократическими чертами лица и пышными бакенбардами. – Требует сей же час добыть свежие данные о неприятельской диспозиции. Пойдёт полусотня казаков и корнет12 Еремеев. Французский-то из вас никто не знает. Карякин!
– Я, ваше высокоблагородие… – подъесаул поспешно вышел из общего собрания офицеров и казаков.
– Снаряди самых толковых.
– Не извольте беспокоиться.
– Пластуны не перевелись у нас?
– Найдём.
– Тогда их и пошли. Много народа – заметнее отряд. Его светлость очень надеется на нас. Осрамиться никак нельзя.