Молодёжь возликовала возвращению Суданского. Галина даже чмокнула мертвеца в щёчку, забирая бензин. Потом – трубочку в бутылочку, второй конец в нос и – кайф!
Учись, трупак!
– Век живи – век учись, – удивился Виктор Петрович.
– Мне не надо, – сказал Виктор Георгиевич. – Я шесть классов кончил, мне хватает.
Вернув страждущим «кайф», бывший судья Суданский почувствовал себя своим в компании.
– Позволь с тобой не согласиться. Бывает, что душа в небо рвётся, а ум, как тяжёлая задница, привстать не даёт. Человек мучается – всё-то он готов силой переломить.
– Не наша философия, – отмахнулся Виктор Георгиевич. – Вредный твой взгляд, трупак: человек может всё. Это ему природой дано, при чём тут школа?
– Хватит вам спорить, – Галина, поймав кайф, передала бутылочку и подсела к Суданскому.
Виктор Петрович решил: кутить, так кутить – один раз живём, и пошёл напролом:
– Милая Галя, с той первой минуты, как увидел, я полюбил вас, и теперь признаюсь в этом.
– Слышишь, чмо, как надо объясняться девушке в любви? А ты – Галка, я тебя хочу. Учись – на будущее пригодится.
Задира Андрей только сплюнул в сердцах и промолчал.
– Ну-ну, продолжай, – девушка положила Суданскому голову на плечо.
Виктор Петрович нежно погладил её волосы:
– Быть может, я стар для вас, или от меня дурно пахнет, но сердцу не прикажешь.
– Чудак, ох, чудак, – девушка тесней прижалась к нему и ткнулась носом меж бортами пиджака. – Какой чудак! Чем ты можешь пахнуть? Потом? Я люблю запах мужского пота. Он меня заводит.
Она сунула маленькую сухую ладошку под рубашку и погладила его живот.
– Вспотел, – она подняла руку над головой и не заметила, что ладошка окрасилась.
Суданский поймал её руку и сунул под пиджак.
– Знаешь, отчего кровь красная, а не бесцветная? Чтобы страшно было проливать её. Была б она синенькой или жёлтенькой – не так боялись, легче шли бы на убийство.
Она прижалась к его груди лицом и спросила:
– Тебе сколько лет?
– Пятьдесят, а может, все семьдесят, – печально сказал Виктор Петрович.
– Семьдесят? Ну, ты врать-то горазд шибко, – расстроилась было Галка, но тут же задорно тряхнула кудрями. – Пусть семьдесят! Это даже пикантно. Кому скажу – не поверят. Девчонки в общаге помрут от зависти. Миленький, ты меня хочешь?
– Девочка дорогая, я понимаю, что тебе не пара, но сердцу не прикажешь…