Впрочем, сейчас блинчики показались ему самыми вкусными из всех,
пробованных в прошлом.
- Осторожнее, пожалуйста! – кажется, с искренним волнением
воскликнула Брина, когда он накинулся на еду. – Если ты подавишься
или получишь желудочный приступ, меня отсюда выгонят!
Он с удивлением прислушался к себе и понял, что совсем не хочет,
чтобы Брину уволили. Стоило немалых усилий начать есть
медленнее.
Его разрывало от вопросов. Хотелось узнать, что происходит, где
тот огненный маг, где Кейман и кто он, твари его раздери, такой,
что будет дальше и что его ждет. Но он исчерпал лимит душевных сил
на вопросы. Вся решимость ушла в просьбу поесть. От этого было
одновременно стыдно и смешно. Он много лет убеждал себя, что
достаточно силен, чтобы ни с кем не считаться и никого не бояться.
Оказывается, иллюзии рушатся очень болезненно, сгорают вместе с
крыльями.
- Что-нибудь хочешь? – спросила Брина. – Книгу? Что-то, чтобы
убить время здесь? Может, что-нибудь вкусное, чего нет в
буфете?
- У меня что, появился богатый покровитель, который собирается
оплачивать все капризы?
- Может быть. Не злись. Я хочу помочь. Здесь скучновато.
- Хочешь помочь – отопри дверь.
- Не могу, прости.
- Почему? Тебе-то что? Скажешь, я сам открыл.
- Не хочу, чтобы ты снова прятался и жил один. Знаю, ты никому
не доверяешь, и это объяснимо. Но поверь, есть люди, которые очень
хотят, чтобы ты поправился, научился жить со своей силой и нашел
способ быть счастливым.
- Кейман? – усмехнулся он.
- И Кейман тоже.
- Кто он?
- Поговоришь с ним сам. Он запретил мне рассказывать тебе
что-то, что может тебя напугать или расстроить. Тебе нужно
поправиться.
Тут следовало бы облить ее холодным презрением и отодвинуть
тарелку с блинами, но он не смог. Поэтому умолк, продолжая
поглощать ужин. Жизнь учила не разбрасываться едой: неизвестно,
когда выпадет новый шанс поесть.
Дверь палаты открылась. Брина испуганно подскочила, а Даркхолд
замер над тарелкой, увидев посетителя.
Никогда еще он не видел других демонов. Никогда не видел таких
демонов. У него было человеческое (во всяком случае под темным
плащом угадывалось именно оно) и голова волка. Жуткая, с короткой
блестящей иссиня-черной шерстью и острыми ушами, увешанными
массивными серебряными украшениями. Глаза отливали медью, а голос –
когда демон заговорил, Брина содрогнулась – звучал гулко и
низко.