Как бы так ответно его куда-нибудь пригласить? У меня нет ни
денег, ни идей, ни знания красивых мест в городе.
Но Элай сам решил мою моральную дилемму:
- Завтра меня выписывают. Увидимся, когда окажешься на свободе,
Коралина Рейн.
- Выписывают? – ахнула я. – И ты молчал?
- Не хотел давить грядущей тяжелой разлукой. Надеюсь, скоро
поправишься и ты. Жаль, что я слишком поздно набрался смелости,
чтобы с тобой заговорить. Но ты ведь не будешь против, если я
приглашу тебя куда-нибудь, как выдастся свободный денек?
- Не буду, - на удивление легко и радостно согласилась я. – Дай
мне свой адрес или что-то, чтобы я смогла связаться. Напишу, как
буду в столице.
- Я сам тебя найду, - весело хмыкнул парень.
- Ты что, тоже не хочешь рассказывать мне о себе?
- Очень хочу, Коралина. Не поверишь, насколько сильно хочу. Но
если расскажу, тебе станет не интересно.
Фантазия понеслась на всех порах: показалось, он сейчас меня
поцелует. И я даже подавила порыв отшатнуться, хотя последнее, чего
хотела, это потакать чужим романтическим порывам в коридоре
лекарского дома, после всего свалившегося на меня за пару месяцев.
Но уж очень свежа была память о чувстве полета. Очарование парнем,
подарившим крылья, оказалось сильнее разума.
Кстати, о крыльях.
- Держи, - я протянула Элаю колбу, - спасибо огромное.
- Оставь себе. Только не летай без присмотра.
- Я не могу! Они ужасно дорогие.
- Я сделал их сам. Так что эти крылья почти ничего не стоят.
- Тогда они бесценные.
- Значит, тем более должны быть у тебя.
- Эй!
Я вздрогнула, когда дежурная лекарка выглянула из своего
кабинета и строго погрозила кулаком.
- Немедленно по палатам! Не хватало нам еще ваших простуд! Элай,
Коралина! Чтобы через минуту я вас здесь не видела, иначе будете
объясняться перед родителями, опекунами и директорами! Кыш!
Элай поднял руки, сдаваясь, и обворожительно улыбнулся лекарке,
но она осталась такой же суровой и непоколебимой. Сложив руки на
груди, девушка ждала, пока мы разойдемся, и я лишь успела в
очередной раз пробормотать «спасибо». Щеки горели румянцем. В
очередной раз я прокляла светлую кожу, неспособную скрыть
эмоции.
Но спала крепко и без успокоительных зелий, в мягком, едва
заметном, свете водных крыльев.
Наутро пришел главный лекарь, довольно пожилой светлый маг,
которого я видела лишь однажды, на самом первом осмотре. Он снял
повязки, удовлетворенно хмыкнул и сообщил радостную новость: