Этот сон повторялся почти каждую ночь с вариациями. Иногда
Коралина обвиняла меня в своей смерти. Иногда звала на помощь со
дна ущелья, а я никак не могла к ней спуститься. Иногда требовала
вернуть ее жизнь, и тогда у меня весь день болела голова. Идея
стажироваться в лекарском доме уже не казалась такой хорошей, но
все же в назначенный день я была готова. Через портал прошла прямо
в лекарский дом, в специально отведенное помещение, и,
переодевшись, отправилась на встречу с куратором.
- Адептка Рейн?
Немолодой мужчина с густыми седыми бровями (почему-то они
запомнились мне сильнее всего) постоянно хмурился и выглядел так,
словно готов был вот-вот разразиться проклятиями. Я даже немного
испугалась строгого голоса и пробирающего до костей взгляда.
- Я лекарь Рифкин. Вы будете стажироваться у меня. Есть опыт
работы с больными?
- Нет, я немного лечила, но в основном спонтанно и не понимая,
что делаю. Специально почти никогда не получается.
- Меня мало интересуют ваши игры с крупицами, - отрезал лекарь.
– До того, как вас подпустят к больным с настоящей магией, извольте
доказать, что вы этого достойны. И научитесь хотя бы выносить утки
без приключений.
- Э… Конечно. Я готова к любой работе.
Рифкин скептически хмыкнул, но махнул рукой, мол, иди за мной.
Мы прошли через кишащий людьми холл, пересекли несколько больших
рекреаций, где туда-сюда сновали лекари в таких же как у меня
светлых костюмах. Я жадно рассматривала место, где мне предстоит
работать и учиться. В отличие от гнетущей мрачности Школы Темных и
пугающей неизвестности Школы Бури здесь я чувствовала себя чуть
лучше. Как будто светлая магия вокруг придавала сил.
Мы уходили все дальше и дальше от центрального крыла, куда-то
прочь от палат и лабораторий, в ту часть лекарского дома, что
считалась вспомогательной. Я заметила таблички «Отдел жалования»,
«Отдел взаимодействия с домами стихий». Множество, десятки, а то и
сотни, личных кабинетов лекарей. Здесь было меньше света и суеты, и
я с сожалением думала о белоснежных коридорах крыла для особо
важных пациентов, где мы с Элаем лежали. Лекарскому дому явно не
хватало денег.
Наконец Рифкин остановился у неприметной двери. Краска на ней со
временем пожелтела и местами потрескалась, а табличка если когда и
висела, то уже много лет пылилась на складе или на помойке. Мужчина
толкнул дверь, впуская меня в крохотную клетушку без окон. Кроме
стола, заваленного бумагами, и хлипкого на вид стула, здесь больше
ничего не было.