– И кого мы там рисуем?
– Карина, отдай! – кинулась отвоёвывать Арина своё сокровище.
Женька и Галина Петровна озадачено посмотрели на проделки этой черноволосой бестии.
– А фиг тебе! – и Каринку понесло на кухню, Арина – пулей за ней. Сколько бы играли они в догонялки, точно не сказать, но Карина оступилась и выронила скетчбук, он, пролетев в воздухе, угодил прямиком в печь, где готовились хачапури. Карина не ожидала такого поворота, она хотела немного позлить подругу, а не сжечь её творения.
– Бли-ин! Прости, прости!
– Карина! – в этом коротком слове было столько боли, глаза Арины заблестели и стали влажными.
Внезапно на кухню зашёл Женька, он пересёк её чёрной молнией, создавая ветер за собой, не моргнув глазом, засунул руку в алую пасть печи и извлёк уже опалённый и горящий альбом для рисунков, второй рукой он погасил его. Карина и Арина побледнели и замерли на месте, как в землю проросли, даже моргать на секунду забыли. Первой опомнилась от зрелища Арина и, подбежавши в Женьке, первым делом схватила за ту руку, что побывала в печи.
– Ты что, больной? Ты ожоги получил! – да только когда Арина развернула его ладонь, чтобы осмотреть, поняла, что ожогов-то и не было, кожа была запачкана золой, но волдырей или покраснения не было.
– Э… Это как? В этой печи хачапури до хрустящей корочки жарятся, а твоя рука осталась цела? – изумлению девушки не было предела.
Женька пожал плечами.
– И это твой ответ? – фыркнула Карина, у неё самой, наверное, седые волосы полезут после увиденного. Ей захотелось треснуть этого пиромана.
– Ну, ты блин, Дейнерис Бурерожденная! – сказала поражённая Арина.
– Нет, не Бурерожденная, а «Молнией и громом рожденный»! – не без толики иронии ответил Женька.
– О, Боже! Вызовите скорую! У нас тут псих, маразмом порождённый! – закатила глаза и покрутила у виска Карина.
– Кстати, а что это за блокнот-то Вселенской важности? – поглядывая на скетчбук, спросил Женька, и в его глазах блеснуло любопытство. – Можно посмотреть?
– Да, конечно, ты же рукой за него рисковал! – согласилась Арина, в обыкновении не имевшая привычки показывать свои творения, но ради Женьки решила сделать исключение.
Ребята вернулись в зал и уселись за барной стойкой, Женька сидел на стуле и листал скетчбук, там были и быстрые зарисовки разных животных, некоторые из них были довольно-таки диковинными, и хотелось задаться вопросом, что нужно было принять на душу, чтобы подобное придумать. Были и города с различными зданиями, особенно привлекал внимание один рисунок, который выполнен был с особым трепетом: на нём был изображён на заснеженном пейзаже огромный четырёхглазый крылатый монстр, созданный изо льда, и малышка с белыми, как снег, волосами. Зверь склонил к ней клыкастую морду, а она обхватила его нос своими маленькими ладошками. Вот вроде это простая картинка, выполненная цветными карандашами, только было что-то в ней завораживающее, Женька долго в неё всматривался и не мог понять, что именно, и только-только его настигало понимание сути рисунка, как оно тот час ускользало.