*
Все тело казалось одним большим синяком. Оно противно тягуче
ныло и саднило, и не было этому ни конца ни края. В висок
вкручивалась тупая холодная игла, заставляя меня стонать от
непередаваемых ощущений. Ну рыжик, поймаю – пущу на колбасу!
Вокруг раздавались невнятные звуки: то ли шум листьев над
головой, то ли пение ветра, то ли шелест чьих-то голосов… И,
несмотря ни на что, было довольно тепло и уютно, я бы даже сказала,
мягко… Это на дне-то оврага?
С силой разлепив тяжелые веки, я кое-как огляделась вокруг.
Увиденное меньше всего напоминало овраг. Это оказалась светлая
комната с каменными стенами и зарешеченным окном, где я лежала на
некоем подобии кровати, а надо мной склонились три совершенно
незнакомые любопытные головы.
– Очнулась! – выдохнула первая, улыбаясь.
– Слава богам, – отозвалась вторая.
– На вот, выпей, – приказала третья, поднося к моим губам ложку
с пахучим снадобьем.
Привередничать я не стала, сразу учуяв знакомый аромат кедровой
живицы, которая и мертвого поставит на ноги.
– Спасибо, – прохрипела я, поморщившись как от вкуса, так и от
сиплого звука собственного голоса, – а… где это я?
Три незнакомых головы синхронно вздохнули, но последняя, что
давала мне лекарство, всё же поделилась:
– Ты в тюрьме…