Пригласил меня B.E. на встречу с американскими учеными, с которыми мы планировали сотрудничать в области тропических исследований, втайне надеясь, что эти ученые смогут выделить хоть немного средств для работы в нашем Тропцентре или в Эфиопской биологической экспедиции. B.E. в этой части, может быть, и не был идеалистом, но доверял своим западным коллегам и искал у них финансовой поддержки. Я пришел на встречу с американскими учеными в кабинет B.E. и убедился, что в части обеспечения переговоров кофе все в порядке, но, не увидев переводчика, спросил B.E., а кто будет переводить? В.Е. с удивлением посмотрел на меня и спросил, а вы разве не владеете английским? А я-то не думал о себе, я думал о протоколе и о том, кто будет переводить для B.E. Мне до сих пор стыдно за мою бестактность в этом деле. B.E. блестяще владел английским языком с американским оттенком и, когда однажды он просил меня официально переводить на переговорах со Смитсоновским тропическим научно-исследовательским институтом в Панаме, а там работают в основном американские ученые, я иногда беспомощно ждал помощи от B.E., если в речах американцев проскакивали либо жаргон, либо американизированное произношение английских слов. B.E. спокойно, как преподаватель на уроке, объяснял мне, исполняющему роль переводчика, как это должно было бы звучать по-английски. Кстати говоря, работая в институте, я, к своему восторгу, убедился, что большинство ученых владеют одним или двумя иностранными языками и не считают это доблестью. Просто это часть профессии, своего рода механизм общения и элемент независимости от переводчика в работе и оценке научного материала или иностранного партнера.
Конец ознакомительного фрагмента.