– Мне папа рассказывал. Он изучает различные религии, чтобы понять есть ли в них что-то общее. И понять почему представители различных религий спорят о том, чья религия лучше. Ведь религия это всего лишь набор образов и связанных с ними ритуалов?
– Точно, – удивленно ответил старец. – Может ты знаешь и то, что лежит за этими образами?
– Этого я пока еще не знаю. Я ведь ещё ребенок.
– Да уж. Действительно устами младенца глаголит истина. Ответ на этот вопрос содержится в твоём рассказе про дырку в нужнике. Верить можно во что угодно. Хоть в зеленого чёрта, хоть в Ктулху. И совершать какие угодно ритуалы. Но чудо будет происходить только при полной потере Себя и погружении в ритуал. Нужно поверить в ритуал настолько, чтобы самому стать ритуалом. Только тогда и возможно увидеть то, что скрывается за образом. И это самое чудо и есть главная тайна бытия. А различные религии, концепции, философские и научные системы не более, чем заранее обреченные попытки описать то, чего нет и никогда не было.
– Вот это таки и непонятно совсем.
Вместо мальчишки в купе снова сидел пожилой еврей и, хитро усмехаясь, смотрел старцу прямо в глаза. Старец сделал быстрое движение рукой и схватил еврея за жиденькую бородку. Тот от неожиданности заверещал как маленький мальчишка.
– Таки что вы себе позволяете?
– Ну здравствуй, Азазель. Наконец-то встретились лично.
– О чем вы имеете мне говорить? – не унимался старый еврей, трепыхаясь в железной хватке.
– Ты очень долго дурил мне голову. Я сорок лет наблюдал за тобой и научился видеть твое появление. Ты больше не спрячешься от меня.
Из последних сил еврей дернул голову назад в отчаянной попытке вырваться из тисков, в которых оказалась зажата его борода. В глазах потемнело. Сознание заполнила Пустота.
Азазель не видел Его, но явственно ощущал Его присутствие. Его лицо проглядывало сквозь причудливые фигуры облаков, сквозь контуры горного ландшафта, Он был везде. И в то же время нигде. И не было спасительной Тьмы, в которой Азазель обычно прятался, когда его пытались обнаружить. Всё вокруг было заполнено ослепительным Светом. Светом Того, кто сотворил самого Азазель, творца видимого мира. Лик этот был ликом старца, с которым падший ангел беседовал в поезде, воплощаясь в различные формы. Этот Человек определенно познал Себя и не было больше ни одного места, где от него можно было укрыться.