– Вот, Любомысл, хорошо бы вместо этого ножа, – Велислав показал на свой тяжелый, с широким – чуть не в ладонь! – лезвием, засапожный нож, – такой же, только из серебра сделанный. Я ведь тоже от умных людей слышал, что серебро против нежити – это первое средство. Но серебряного оружия у нас нет, и я придумал вот что: хочу нарубить из гривен что у нас есть кусочков побольше, да расплющить их потоньше. А потом к стрелам, у наконечников, примотать.
– Вот, смотрите, надо сюда пластинку примотать. – Велислав показал на место чуть ниже наконечника. Древко-то всяка с примотанным серебром в тело нежити войдет, а то и насквозь прошьет. Но это неважно, главное – зацепит. А стрелять мы все горазды! Для надежности и на бронебойные стрелы прикрепим, и на срезни, а если останется, то и охотничьи снарядим. Пусть они тупые – это неважно. Главное, чтоб по кусочку серебра на концах было, чтобы нежить хоть краем царапнуть.
Венды с любопытством выслушали, что предложил Велислав. Среди друзей давно считалось, что выдумать лучше, чем он, вряд ли кто-нибудь сможет.
– Да-а, это ты верно придумал, Велислав! – одобрительно закачал седой головой Любомысл. – Что там в Гнилой Топи засело, никто не знает! Когда нас всех на отмели скрутило, мне показалось, что в меня что-то войти хочет, но не может. Что-то не пускает эту страсть в меня…
– И у тебя тоже? – воскликнул Прозор. – Мы с Велиславом уже говорили об этом, когда наверх выходили.
Милован тревожно переглянулся с Борко и добавил:
– Знаете, и мне показалось, будто меня кто-то нехорошо рассматривает, будто я жертва какая-то, и примеряется, как в меня получше влезть… или сожрать… Хотя точно не знаю, может и показалось. Вы сейчас об этом говорите, мне и вспомнилось.
– Не показалось, – мрачно вставил Борко, – я тоже самое чувствовал.
– И я почувствовал, – сказал Добромил.
– Вот так, – торжествующе заключил старик, – все почувствовали! Теперь понятно, что это серебро нежить отпугивало. А вот им не повезло. – Любомысл показал на отгороженный угол. – Вот я и боюсь, что наших товарищей всерьез зацепило. Не знаю, что это, не слышал… Наверно, какое-то древнее колдовство. Хорошо бы их к знающему волхву отправить, да только где его сейчас возьмешь, – вздохнул старик.
Борко округлил глаза, отвесил губу, пробормотал обеспокоено: – Ты что, Любомысл, всерьез думаешь, что в них уже кто-то сидит? А вдруг выходить начнет, что тогда?