– Не надо бегать. А то жены будут от мужей сбегать.
Нина нахмурилась, вспомнив о Климе. Она собиралась поселиться в лучшей гостинице в Шанхае, а он так и остался на вонючем прогнившем корабле.
Ладно, что сделано, то сделано: разбитой вазы все равно не склеишь. Главное – самой не трусить и вести себя королевой.
Швейцар, стоявший у дверей “Астор-Хауса”, крайне изумился при виде потрепанных белых господ.
– Скажите ему, что мы вернулись с охоты, – велела Нина Иржи.
Тот покосился на ее истертые пуанты:
– О да… с лебединого озера.
Помявшись, швейцар все-таки пустил их в ярко освещенный вестибюль.
– Я уже забыла, что такое бывает! – выдохнула Нина, оглядывая мраморные полы и величественные люстры.
Не обращая внимание на онемевших носильщиков, она подошла к стойке портье:
– Вы говорите по-французски? Нам нужен номер на двоих. На месяц.
Тот растерянно хлопал глазами:
– Но это будет стоить сто пятьдесят долларов, и вы наверное не в состоянии…
– Вы хотите задаток?
Нина вытащила из кармана деньги, и портье окончательно растерялся:
– Нет-нет, мадам, задаток не нужен – в Шанхае все расплачиваются расписками. Мы выставим счет позже. А вы, простите, откуда прибыли?
– Из Лукоморья, – с достоинством отозвалась Нина. – Слышали про такую страну?
– Да, конечно… Приятного отдыха! Надеюсь, вам у нас понравится.
– А паспортов так и не спросили, – недоуменно проговорил Лабуда, когда они вошли в лифт.
– Белая кожа – вот наш паспорт, – сказала Нина. – Мне Клим говорил, что тут даже кредит дают под честное слово белого человека. Но, боюсь, все это скоро закончится.
Окна с витражами, ковры на полу, стены, обшитые красным деревом… Коридорный повел Нину и Иржи по галерее, обрамляющей внутренний двор. Внизу, под громадной стеклянной крышей, стояли столы с белыми скатертями и играл оркестр.
Нина остановилась, чтобы посмотреть на танцующие пары. Ого! Половина дам была с короткими прическами, а пояса на их платьях были завязаны не на талии, а на бедрах.
– Что это за музыка? – спросила Нина у Иржи.
Тот покачал головой:
– Не знаю. Я раньше такой не слышал.
– А еще артист! – развеселилась она. – Эх, мы с вами безнадежно отстали от жизни!
Коридорный сказал, что музыка называется “джаз”, а внизу ежедневно проходят “тиффины” – завтраки с коктейлями и танцами.
Он открыл замок на одной из полированных дверей: