Для писателя «грамматика» – это прежде всего язык. Язык Гроссмана емок, глубок, необычен, иногда трудно переводим, богат разными языковыми пластами. Скажем, в книге «См. статью «любовь» писатель использовал лексику языка идиш, и даже те внимательные, чуткие читатели, не выросшие в доме, где бабушка говорила с родителями на идише, как это было в доме Д. Гроссмана, уловят и мелодию, и мягкость, и иронию, и юмор, и самоиронию языка Шолом-Алейхема, которого Гроссман читал на иврите и герои которого – Тевье-молочник, мальчик Мотл, Менахем-Мендл, Эстер-Либа, мальчик Шимек – стали его товарищами на всю жизнь.
Однако есть еще один аспект авторского письма Д. Гроссмана, который особо проявился в его последней книге «Как-то лошадь входит в бар» (2014).
Роман повествует об одном представлении комика Дова Гринштейна, главного героя книги, выступающего в жанре стендап под сценическим именем Довале Джи. Увы, герой не принадлежит к когорте самых преуспевающих стендаперов; он является своего рода взрослым воплощением прежних гроссмановских персонажей-подростков – Аарона из «Книги внутренней грамматики» или Момика из «См. статью «любовь». Они вдруг выросли и превратились в худощавого мужчину пятидесяти семи лет, низкорослого и в очках. Эту метаморфозу «в обратной перспективе» сам Гроссман описал одной фразой: «Пятидесятисемилетний мальчик выглядывает из четырнадцатилетнего старика».
В интервью журналистке Изабель Кумар на англоязычном канале «Евроньюс» (2016) Гроссман говорит о своем герое: «Он человек чувствительный, хрупкий, необычайно творческий, жизнь его резко изменилась, когда ему было четырнадцать лет. Я написал, по сути, историю подростка, который потом стал актером-стендапером, и фабула книги – его выступление в ночном клубе в городе Нетания».
Об этом выступлении, его перипетиях рассказывает судья в отставке Авишай Лазар. Довале дружил с ним в далекие школьные годы, а теперь, спустя много лет, судья приглашен в Нетанию по просьбе Довале и должен вынести вердикт по поводу того, каким получилось представление.
Не станем передавать все подробности этого вечера, начавшегося с шуток и анекдотов и завершившегося трагическим рассказом Довале Джи об эпизоде из юности, перевернувшем всю жизнь. И отставной судья Авишай Лазар понял глубину замысла Довале, пригласившего его на выступление: ведь судья, сам того не ведая, был связан с тем судьбоносным событием в юности Довале, о котором тот рассказывал зрителям.