– Я боюсь, – сказал вдруг Громов, – что мы время теряем!
И он завёл машину.
– А насчёт письма, – вдруг вспомнил я, – что там могло быть такого написано, что он, никому ничего не сказав, отправился на встречу?
Громов, пожав плечами, предположил:
– Может, от женщины?
– Нет, – тут же возразил Арсений, – я вначале тоже так подумал, но вспомнив его любовницу, (Громов недовольно хмыкнул) решил, что она не будет писать писем, не тот типаж. Скорее всего, от какого-то старого знакомого. Или знакомой. Как говорят доктора, рано ещё ставить диагноз, обследования впереди!
Арсений всё же настоял на своём, и мы решили ехать на старую квартиру убитого, а потом уже к Арсению. Выезд на место, где было найдено тело, запланировали на завтра, причём, Громов обещал нам выделить своего помощника, который бы нам всё и показал.
– Его зовут Владимир Шарапов, – усмехнулся он.
– Прикол, что ли, такой? – не поверил я.
– Нет, на самом деле Володя Шарапов, – и первый раз за сегодняшний день я увидел на лице начальника безопасности улыбку.
– А что здесь странного? – спросил Арсений. – Имя или фамилия?
– Эх, молодежь! – усмехнулся я Громову, и он согласно кивнул головой. – Не знаете героев прошлого!
Арсений пожал плечами и полез в интернет – его всегда задевало, если окружающие знали больше, чем он.
Я тоже уткнулся в свой телефон, – нужно было вкратце рассказать читающей публике про наше расследование. Поэтому, пока мы ехали по Невскому, я и головы не поднимал и закончил свои заметки как раз посреди Дворцового моста. Мы стояли в пробке, в машине было жутко холодно от того, что Арсений настежь открыл свое окно, и в него задувал ледяной ветер с Невы.
– Тебе не холодно? – поинтересовался я у него.
– Зато не укачивает, – не открывая глаз, ответил он. Арсений полулежал на сиденье, подставив лицо ветру. – «…И ветер дул, печально воя, была ужасная пора!»
Я посмотрел в открытое окно: вместе с ветром внутрь залетали брызги то ли дождя, то ли мокрого снега. Ноябрьская жуть!
– Смотрите, наводнение! – показал я на реку.
Арсений приоткрыл глаза и вновь продекламировал:
– «…Ветер бил по лицу мокрой тряпкой! А Нева металась как беспокойный больной в своей постели!» Василий Михалыч, может, музыку включишь?
Громов недовольно зыркнул на Арсения в зеркало, но не успел ничего сказать, поскольку у него зазвонил телефон.