- Екатерина Сергеевна, мы
вернем, - закивал головой прораб. – Все вернем, поменяем на М500, прям сегодня
и займусь!
- Нет, дорогой Валишер,
вы уже ничем на этой стройке не займетесь. Во-первых, вы уволены, во-вторых, я
сама напишу на вас заявление в полицию. А доказательств у меня предостаточно!
Хочу вас огорчить, Дмитрий Слепнов из Стройгаранта оказался не таким
меркантильным, как вы. Это он раскрыл всю вашу аферу!
- Екатерина Сергеевна,
каска! – со спины раздался голос помощника. – Екатерина Сергеевна, на стройке
без каски нельзя! – вопил он, торопливо приближаясь и размахивая оранжевым
атрибутом безопасности.
- Артем, - взяла у помощника
каску и ткнула ею в бывшего прораба. – Проследи, чтобы Валишер Карим ушел со
стройки, ничего не прихватив! А вам, неуважаемый, - снова обратилась к
проштрафившемуся прорабу, - очень рекомендую искать хорошего адвоката!
Развернулась и двинулась
в обратном направлении. Основной корпус будущей школы уже практически возвели,
но по проекту на территории предполагается еще два вспомогательных здания, в
будущем здесь будет дом детского творчества и бассейн. Основной корпус
четырехэтажный, и сейчас как раз заканчивали выкладывать последний этаж. Из-за
низкокачественных материалов придется инициировать проверку, чтобы
удостовериться, что вся эта конструкция не рухнет в один, далеко не прекрасный,
момент. Господи, - тщательно обходя строительный мусор, взмолилась я. – Только
бы не пришлось все это разбирать и строить заново! Тогда в сроки мы точно не
уложимся, и губернатор меня со свету сживет, у него и так на меня зуб имеется.
- В сторону! – раздался
истошный крик откуда-то сверху.
Задрала голову и еще
успела заметить летящий сверху строительный блок.
Нет, Артем, каска тут бы
не помогла, - последняя мысль пронеслась в голове, прежде чем на нее упал
гипсовый восьмикилограммовый булыжник…
Как ни странно, болела не
голова. Жутко саднила спина и то, что пониже. Лежала я на животе. Стоило только
шевельнуться, кожа на спине будто лопнула, обжигая нестерпимой болью. Изо рта
невольно вырвался стон. Тонкий, сиплый голос никак не мог принадлежать мне.
Удивление вызывали еще и руки. С трудом моргнув отекшими веками, попыталась
рассмотреть собственные конечности и не узнала их. Тонкие ручки-веточки могли
принадлежать какому-нибудь ребенку, но никак не взрослой пятидесятилетней
женщине.