— Ты мне льстишь, — улыбаюсь, плохо скрывая свое наслаждение хотя бы таким скупым комплиментом. — Напрашиваешься на ответ.
— Льщу я себе. Когда забываю, что мы с вами не ровня.
Отчего-то эти слова ранят меня. Я уже привыкла к непритязательности Самира. Даже не представляю его без эмоций и болтовни. Будь он таким, как наши охранники в особняке, я бы и его имени не запомнила. Обращалась бы к нему: «Эй ты, как тебя там!» или «Телохранитель!»
— Это предрассудки, — пытаюсь я наладить контакт. — Мы с Ником тоже из разных социальных слоев.
— Поэтому вы так и не рассказали о нем своему отцу? — Самир пристально смотрит на меня, пока мы стоим в пробке.
— Он все равно знал. Это же Валентин Ярославцев. Просто воспринимал его, как временное увлечение, которое мне рано или поздно надоест.
— А вы?
— Мне кажется, я по-настоящему начала ценить Ника, когда мы расстались. Но я не ты, Самир. Я другая. Я могу отступить от желаемого.
— Или он вовсе не был настолько желаем. — Он пожимает плечами и переключает внимание на дорогу.
Вокруг звенят клаксоны, а я, пригвожденная к креслу, перевариваю слова Самира. Похоже, он прав. Я дорожила Никитой, но исключительно как хорошим другом. Даже сейчас, готовясь к вечеринке, я не стараюсь ради него. Я стараюсь ради себя.
— Что там случилось? — Самир, опустив стекло, останавливает проходящего мимо мужчину.
— Авария из-за плохой погоды. Перекрыли дорогу.
Он переводит взгляд на меня.
— Да, Элла Валентиновна, умеете вы найти приключения. Поедем в объезд.
Самир перестраивается на крайнюю полосу, съезжает на обочину и разворачивается. Узкими проулками вывозит нас на основной тракт, по которому мы можем выехать на шоссе через другой окраинный район. Когда-то он был самым крутым. Здесь строили свои особняки те, кто сумел подняться в девяностых. Позже, когда эти земли были заняты, городские власти выделили под строительство те, где теперь расположен наш элитный поселок. Отец сумел вовремя продать дом здесь и отгрохать там. Кому повезло меньше, продались за копейки. Кто-то просто бросал дома. На самом деле, я даже не знаю, какой именно из них принадлежал отцу. Он перевез семью, когда меня еще и в помине не было, а Руслан даже в школу не ходил.
— Ну вот и все. Приехали, — цедит Самир, когда передние колеса забуксовывают в огромном сугробе. Глушит машину и выходит на улицу.