- А ты? – спросила я. – Ты со мной в город не пойдешь?
Вишня села рядом со мной на тахту и виновато
призналась:
- Я редко далеко от дома ухожу. Мне здесь, в лесу,
одной, спокойнее. Уютнее. Порой одиноко очень, иногда и страшно. Но волк мой
защищает меня.
- Но почему ты не живешь ближе к городу? Или не в
городе? Где твоя семья, Вишенка? Кто твои родители? – допытывалась я,
подсобравшись немного и освободив ей чуть больше места, чтоб ей сидеть рядом
удобнее было.
- У меня нет ответов на вопросы твои, - с грустью пожала
она плечами. – Первое что я помню в жизни своей, это как увидела бабушку
Ромашку. Она жила в этом доме, и она привела меня к себе. Она нашла меня
где-то, но я слишком немощной была, чтоб суметь правильные вопросы задавать.
Немощной, слабой, болезненной, раненой – всего хватало. Бабушка Ромашка
выходила меня, как сумела, подлечила. Есть, пить, ходить – заново учила. Что со
мною было до бабушки – я не знаю. Ничего не помню. А прежде чем я сообразила
расспросить ее о себе, о том, где она вообще меня нашла, бабушка заболела сама,
да не справилась с недугом. Померла от жара. Я ее за огородом, - она кивнула
головой куда-то в сторону, - и похоронила сама. Потом… поняла, что волк меня защищает,
и помогает мне во всем. Магию свою, что кости сращивает, поняла… Но жить среди
людей других не могу, почему-то. Чувствую, что как будто чужие они мне. А где
мои люди – где мои родители, сестры может, братья, мои родные – ничего не знаю,
ничего не чувствую в городе. А если не из ближайшего городка я пропала однажды,
то откуда? В мире столько народов всяких… Где мне ответы искать? И надо ли?
Бабушка прозвала меня Вишней, я так и откликаюсь. Мне этого достаточно.
- Может, ты как я? – тихо спросила я, с грустью
всматриваясь в милое личико молоденькой девушки. – Может, ты из другого мира?
Из моего, к примеру? Может, нам с тобой вместе искать нужно путь, как вернуться
в свое измерение?
- Не знаю… - пожала плечами Вишенка. – Но мне страшно
уходить отсюда в незнакомый мир. Страшно слишком близко к людям подходить, и
разговаривать с ними. Я к тебе подошла только потому, что увидела, насколько ты
ранена. Была б ты цела и здорова, я и б не подошла даже.
- Значит, - хмыкнула я. – Можно сказать, мне повезло.
Вишенка улыбнулась на мои слова, а после, словно я ей
сестра родная, уложила меня обратно на подушку, а сама ушла на кухоньку.
Вернулась быстро с тазиком и свежим платком. Сколько бы меня вчера не умывали,
а видно только сейчас при свете солнца, пробивающегося через занавески на
окошке, что плохо помыли. Как говорится, мыли, мыли, не домыли.