Мы шли по длинному коридору с непонятными для меня опознавательными знаками в виде линий, стрелок и кругов, пока не остановились напротив огромной, полупрозрачной матовой двери.
– Выберите себе капсулу и не вылезайте из нее, пока вас не попросят, – холодно произнесла Ртуть, после чего оставила нас напротив двери и отправилась за удалившимся Платиной. Мы переглянулись, и голубоглазый блондин открыл загадочную дверь. За дверью оказался широкий коридор, с двух сторон которого, сплошными двухъярусными рядами, расположились огромные закрытые капсулы со стеклянными дверцами. Эти капсулы напоминали мне соты диких пчел, чьим мёдом мы с Эльфриком любили поживиться в начале лета. Капсулы были пронумерованы от единицы до шестидесяти. Дойдя до конца коридора, мы остановились, не зная, что делать дальше.
– Будут и другие пятикровки, – начал коренастый блондин. – И мы без понятия, хорошо это или плохо. Для начала предлагаю держаться особняком, а дальше как пойдет.
– Согласна, – отозвалась я, заставив блондина приподнять бровь.
– Предлагаю запомнить друг друга, что будет не сложно, – продолжал он. – Меня зовут Зефир, мне двадцать один и я единственный блондин среди нас. Теа – восемнадцать лет, единственная девчонка. Софос – двадцать лет, плакса. Фокас – двадцать лет, долговязый. Нереус – двадцать два года, воровщик соли.
– У тебя отличная память, – скрестив руки на груди, нахмурился Нереус.
– Для того чтобы запомнить сумасшедшего, укравшего одной ходкой сразу десять кило соли, не нужна феноменальная память.
– Ладно, как это работает, – встрял долговязый Фокас, пытавшийся понять, как именно открывается капсула. Подойдя впритык к верхней капсуле под номером двадцать девять, я нажала на зеленую кнопку, расположенную слева от нее, и стекло поднялось куда-то вверх.
– Что ж, не думаю, что конструкция здесь сложная, – отозвалась я и, сняв дырявые кроссовки, чтобы установить их во внутренний карман капсулы, на котором была нарисована обувь, ловко запрыгнула наверх. Все последовали моему примеру, после чего начали закрываться в своих капсулах. Плакса Софос оказался в капсуле напротив меня и еще минуту провозился со шнурками на ботинках, прежде чем наконец смог закрыться.
Изнутри капсула была обита бежевым войлоком и подо мной оказались белая подушка с простыней, покрывающей относительно мягкий матрас (после пола, на котором я проспала всю свою жизнь, этот матрас действительно мог показаться мягким). Глядя в белоснежный потолок, я всерьез переживала о том, хватит ли мне воздуха в замкнутом помещении, так как единственным его источником была сомнительно миниатюрная вентиляционная отдушина в потолке.