«Здесь
везде снег и лед!» — прошептала эол. «Сыграем на массе этого
громилы».
Она стала
медленно отступать, держа клинок перед собой.
Внезапно
протектор сделал выпад, мышцы его рук вздулись, глаза сверкнули — и
Затмение, со всем ее проворством, едва успела отскочить в сторону.
Клинок Тайги сорвался с земли и пропорол воздух прямо перед моим
носом. Еще полшага, и он рассек бы нас пополам.
Увернувшись от такого удара, эол решила выждать и не
контратаковать. Единственное, что волновало нас обеих — есть ли,
куда отступать в случае еще одной атаки? Мы уступали ему в силе, но
не в изворотливости.
Я
оглянулась и выровняла шаг, отходя в лес. Шанс споткнуться о корягу
или угодить ногой в яму там был куда выше, особенно для меня,
пятящейся. Но двуручник — оружие не для лесной чащи или узких улиц,
таким мечом сражаются лишь на площадях и в поле. К тому же под
деревьями было куда больше снега, в котором могучий протектор
проваливался и вяз.
Тайга это
явно понял. Перехватил клинок удобнее и выбросил руки вперед в
колющем ударе. Раз, другой третий... он орудовал мечом словно
копьём и это было ужасно эффективно. Я уклонялась с трудом, но и
Тайга в азарте потерял бдительность. При очередном выпаде я
уклонилась, и лезвие с пиловидными насечками глубоко впилось в
дерево. Воспользовавшись заминкой противника, выдёргивающего меч из
ствола, я прыгнула ему за спину и ударила сзади, целясь в шею. Да,
там тоже был кольчужный воротник, но даже если я его не пробью —
есть шанс сломать позвоночник.
Но Тайга
встретил меч рукой — схватил его прямо за лезвие, не обращая
внимания на брызнувшую кровь.
«Режь и
кромсай!» — эол выдернула клинок и ударила снова — и снова Тайга
защитился рукой. На этот раз он подставил под удар не пробитую
ладонь, а плечо — лезвие вошло глубоко в мышцы, дошло до кости.
Тогда бывший протектор сжал окровавленную ладонь на мече ближе к
рукояти, пленяя мое лезвие в своей плоти, и рванул на себя. Я
попыталась высвободиться, но безрезультатно. Одной рукой держась за
меч, другой Тайга схватил мое левое плечо, сдавил со всей злобой,
которая пылала в его глазах. Послышался хруст и противный тянущий
звук, словно рвут резину… мышцы почти наверняка были раздавлены, но
о боли, которую взял на себя эол, оставалось лишь
гадать.
«Сражайся», — велела Затмение, передавая мне
контроль.