Я кивнул, и направил жгуты силы
прощупать пространство на предмет наличия живых существ. Их
оказалось двое, причем судя по их расположению, одно нависало над
другим.
- Двое, и кажется хищник жрет жертву,
- сказал я.
От этих слов, и от доносящихся из
дома рыков, бойцы потянулись за оружием. И вновь их лица стали
угрюмыми и мрачными, в ожидании встречи с опасной тварью. Может
оттого и получил свое название этот королевский корпус? Я и сам
постарался прогнать охвативший меня озноб и сосредоточиться на
заклинании «лезвие», которое «подвесил» на пальцах левой руки. Одна
лишь Виола оставалась расслабленной и даже какой-то отстраненно
скучающей.
Дверь не была заперта, поэтому, когда
Сивый открыл ее ударом ноги, мы сразу вломились в дом, ощерившись
оружием и готовые рубить и колоть все, что не подходило под
описание человека.
- Хищник жрет жертву, говоришь? –
спросил меня Сивый, глядя на открывшуюся картину. – Ну если
заменить «жрёт» на «дерёт», то будет больше походить на правду.
На застеленном топчане какой-то худой
голый мужик, не стесняясь вломившейся вооруженной толпы, продолжал
неистово и с выпученными глазами оприходовать в задний проход
полноватую деревенскую красотку, намотав при этом ее толстую косу
себе на кулак, от чего та запрокинула голову и прогнулась
настолько, насколько это позволяло ее не совсем стройное тело.
Второй же рукой он непрестанно херачил ей по уже красной от такого
обращения заднице. Сам мужик при этом рычал словно разъяренный
медведь, а девушка то стонала, то кричала от боли.
- Мдаа… - только и смог выдать я.
- Ну может в него демон вселился? –
неуверенно спросил один из бойцов.
- Ага, демон Запоя и Трахаря, -
ответил другой.
- А мы… не поможем? – спросил Рейн,
для которого такое развитие событий было наиболее неожиданным и
диким.
- А ты ей хочешь помочь? Или
ему? – спросил Сивый, чем окончательно разрядил
обстановку.
- Да пошел ты! – огрызнулся Рейн,
который остался единственным, кто не улыбнулся шутке
командующего.
Наконец, рык сменился финальными
конвульсиями содрогающегося тела, а девушка взвизгнула особенно
громко, когда ее мучитель натянул косу в последний раз сильнее
обычного. После чего худое мужское тело повалилось на мягкое
женское, тяжело дыша и пребывая в полубессознательном состоянии, но
не вынимая при этом хер из задницы.