Мирослава
Мне
снится эротический сон, хотя такие сны я вижу очень редко. Но сейчас всё
будто взаправду. Шорох простыней, горячие руки на спине и бёдрах, губы на шее,
зубы. Ауч, мой визави царапает меня щетиной.
Поцелуев
становится больше, а дыхание тяжелее. Открываю глаза, но спросонья комната
плывёт, а яркий свет слепит. Зажмуриваюсь, утыкаюсь в подушку.
Чувствую,
как сверху меня придавливает горячее, большое тело. Миша? Так это не сон.
Пискнув, пытаюсь обернуться, но это нереально, он слишком тяжёлый.
—
Миша! — от удивления почему-то шепчу.
И
когда он успел стянуть с меня футболку? Крошечные стринги — это единственная
одежда, которая вряд ли защитит меня от дико возбуждённого медведя. А именно
так он сейчас ощущается. Огромный, мощный, тяжёлый с большим членом, который
очень настойчиво упирается мне в попу.
—
Миша, проснись! — пищу, снова стараясь приподняться.
Но
франт лишь сильнее вдавливает меня в кровать. Нет, я, конечно, планировала с
ним переспать, но представляла это иначе. Не рано утром, с нечищеными зубами и
когда я даже вдохнуть не могу и не понимаю, спит он или нет.
Михаил
сгребает мои волосы, закидывает на подушку, и я окончательно слепну. Сдуваю
пряди с лица, бесполезно. Наглые ладони шарят по спине и попе, ныряют под меня,
нащупывая грудь. Я замираю от острых ощущений и облегчения, паники нет. Есть
удивление, что всё так. Свожу бёдра, возбуждение тоже неожиданно присутствует.
—
Хочу тебя! — хрипло шепчет франт.
А
я зажмуриваюсь от страха, потому что боюсь, что он шепчет это не мне. А той самой
невесте. Откуда-то понимаю, скорее всего, именно с утра чаще всего у них был
секс. И у Миши сработали инстинкты. Проснулся, в кровати с девушкой и делает,
то чем привык заниматься с утра.
— Сладкая девочка, Мира, — хрипит Миша.
Стягивает
стринги, расталкивает мои бёдра. Он здесь, со мной и хочет меня. От облегчения
мне хочется улыбаться. Утыкаюсь носом в подушку, сексу быть. Подумаешь первый
секс утренний ещё и фейсом в подушку уткнули. Мысленно ржу, это же я. Было
бы странно, если бы всё случилось иначе.
Слышу
шелест фольги, даже в полусонном состоянии Михаил Рой думает о нашей
безопасности, святой человек.
Чувствую
давление и следом вторжение. Миша стонет, я закусываю уголок подушки. Потому
что смазка мне бы сейчас не помешала. Он очень большой и ощущается довольно
болезненно. Но я кайфую, что впервые в жизни у меня секс, с кем-то кроме
Семенова. А то, что это Миша — двойной
бонус.