100 великих загадочных смертей - страница 43

Когда в 1846 году он скончался, то его лечащий врач сообщил, что перед кончиной Питер Ней сказал: «Я действительно французский маршал Мишель Ней. Имя Питер Стюарт придумал, чтобы скрыться от моих преследователей».

Личностью Нея заинтересовался известный эксперт-криминалист Давид Н. Карвало. Проведя тщательную экспертизу писем маршала Нея и сохранившихся записей школьного учителя Питера Нея в 1895 году, он, как утверждают сторонники тождества учителя из Северной Каролины с наполеоновским маршалом, установил полное сходство их почерков. Однако историк из Северной Каролины Арчибальд Мэрфи писал одному из своих друзей в 1827 году, что нанял для помощи в написании исторических трудов «французского джентльмена… племянника маршала Нея, который прибыл в Америку после битвы при Ватерлоо. Однако, как утверждал Мэрфи, “он не француз, а хорошо образованный и интеллектуально развитый шотландец от рождения… Его имя Ней”. И действительно, архивы Северной Каролины подтверждают, что Питер Стюарт Ней родился в 1769 году в Стерлингшире, Шотландия». Не исключено, что Питер Ней прибыл в Америку вскоре после битвы при Ватерлоо, в которой последний раз прославился Ней, но еще до ареста и расстрела маршала. Поэтому, используя сходство фамилий, он выдал себя за племянника маршала Нея, а не его самого, в тот момент еще живого. Не исключено также, что Питер Ней состоял в каком-то отдаленном родстве с маршалом Неем. Нет данных, что Питер Ней вообще мог говорить по-французски, хотя, по всей вероятности, мог читать на этом языке. Неудивительно, что он избегал контактов с французскими общинами в Америке. Французы быстро бы поняли, что французский не является его родным языком.

Гробница маршала Нея на кладбище Пер-Лашез. Рисунок 1825 г.

В 1903 году вскрыли гроб маршала Нея на кладбище Пер-Лашез. Гроб оказался пустым. Но на расстреле маршала Нея присутствовало около 200 человек. В соответствии с законом 1793 года тело на месте расстрела оставалось в течение 15 минут. Затем его перенесли в ближайший приют сестер милосердия, куда приходило множество людей, желавших проститься с маршалом. Они убедились, что расстрел – никакая не имитация. Нея не могли расстреливать холостыми пулями. Ведь единственный солдат, который сознательно стрелял мимо, попал в стену, что для холостой пули, естественно, невозможно. И не годилось храбрейшему из храбрых сбегать из-под расстрела. Для Нея это было бы позором, даже если бы о побеге кроме самого маршала знали всего несколько человек.