– Согласен.
– Ну и ладушки. Не увидимся больше?
– Город маленький – всего пять миллионов. Слышь, начальник, не лезь в это дело, а? – И Володин, не дождавшись ответа, шагнул к выходу.
Обыкновенно Виноградов в транспорте в «час пик» ездил только по утрам. Возвращаясь с работы, он уже не попадал в основной пассажиропоток – большинство трудящихся к тому времени успевало поужинать в домашнем уюте и задремывало перед телевизором. Но в этот вечер, следующий после неудачного разговора с Володиным, Виноградов, плюнув на все и кое-как запихнув в сейф документы, покинул рабочее место точно в определенное законом время и теперь трясся в переполненном трамвае от метро, зажатый с одной стороны огромной, каких-то патологических размеров дамой, а с другой – миловидной, прекрасно одетой, но судя по наступательным движениям плеч и бедер ужасно агрессивной и неприятной в общении девицей. Придя к кратковременному – до следующей остановки – «консенсусу» с соседками, Виноградов перелистал страницу книги, которую умудрялся читать, коротая почти полуторачасовой путь к дому:
«… – Улик у нас хватает, чтоб доказать все, что нужно, – сказал он. – Теперь главное – выяснить: что нужно доказать?
И не спавший третью неделю Епифанов пошел в кабинет начальника управления, не евшего второй год».
Виноградов дочитал рассказ, оценил умную иронию Михаила Мишина и начал протискиваться к выходу…
– Владимир Александрович! Уважаемый! – Из припаркованного у парадной новенького «москвича» суетливо выбирался, придерживая одной рукой пыжиковую шапку, а другую опуская в карман бежевой «пропитки», полный одышливый мужичок.
«Такие не убивают» – эта мысль, пришедшая в голову Виноградову мгновенно, опередила возможный испуг.
Действительно, вместо пистолета в протянутой ладони незнакомца забелела «визитка».
– Сухарев Виктор Викторович, генеральный директор кооперативного агентства «Спорттур», – пыжик дрыгнулся вверх-вниз. – Владимир Александрович, прошу покорно – пять минут по личному вопросу.
– У меня прием до шести, – Виноградову грубостью тона пришлось прикрывать некоторую растерянность, возникавшую всякий раз, когда он убеждался в осведомлённости преступного мира и в вопиющей, возможной только у нас, уязвимости и незащищенности сотрудников милиции и членов их семей.
– Владимир Александрович, ради бога… Судя по вашему с Володиным разговору вчера – мы могли бы быть друг другу небесполезны.