– Понимаешь, Степаныч, формально это дело прекратить – раз плюнуть. – Старший следователь региональной прокуратуры по особо важным делам Ишков был старинным приятелем начальника Отдела морской милиции, в кабинете которого сейчас сидел, и мог себе позволить говорить откровенно. – Преступник установлен, погиб и к ответственности привлечен уже быть не может – Кодекс дело прекратить позволяет. А соучастники – какие такие соучастники? Не было никаких соучастников. Машина там случайно мимо проезжала, испугался водитель стрельбы – дал деру. Ну не нашли твои сыщики этого важного свидетеля – что ж поделаешь? Свидетель – всего лишь свидетель, слава богу, не единственный и погоды не делающий.
– Тем более что шведы, как выясняется, из-за Контровского особо не расстроились и такая версия их вполне устроит.
– Да? Тоже неплохо. Героев бы твоих, – Ишков повернулся к третьему участнику беседы, Виноградову, – наградили… Как, молодой человек, неплохо?
– В общем, возражений нет.
– То-то. Все бы хорошо – но шум вокруг этого, мягко говоря, нездоровый. Те дергают, эти…
– Нас тоже, – начальник отдела понимающе вздохнул.
– Короче, найдете мотив – скромный какой-нибудь, не белыми нитками шитый, но – железно закрепленный, железно! – прекратим дело.
– Ревность, долги карточные… – кивнул понимающе Виноградов.
– Ну, Степаныч, чувствуется твоя школа. Ему, наверное, и поручишь?
– Кому ж еще! А, Владимир Александрович? Объект твой, официально по уголовному делу ты работать не можешь – в качестве свидетеля допрошен… Значит, если у закона к покойнику претензий уже нет, они вроде у тебя должны быть.
– Я, товарищ подполковник, не ребенок. С убийцей мы в расчете, хотя он, так сказать, первый начал. Но что для дела надо – конечно, сделаю. Залипуем в лучшем виде. Одна только просьба – если получится у меня на тех, кто его посылал, выйти…
– Владимир Александрович! Мы не меньше вас заинтересованы в изобличении организаторов стрельбы, – голос Ишкова зарокотал негромко, но внушительно – как отдаленная гроза. – Получится – честь вам как сыщику и хвала. Пока у вас не получается – и мы вынуждены искать компромиссы, – на личных местоимениях рокот усиливается.
– Я понимаю, товарищ подполковник, – Виноградов повернулся к начальнику, – как сыщика меня устроят оба варианта. Но как человека, у которого во лбу могло оказаться это… – он кивнул в сторону фототаблицы с изображением извлеченных из тела Контровского пуль – мне ну просто очень хочется глянуть в глаза тем ребятам.