Здравствуй, папочка Мороз! - страница 8

Шрифт
Интервал


- Вот именно, - терпеливо кивнул я. - Никаких дверей. Говори, что думаешь.        

Думала Лайма не слишком усердно, но кто я такой, чтобы противостоять естественным невестиным процессам?           

- Он очень на тебя похож. Как две капли! - шмыгнула носом Лайма.        

После чего взяла себя в руки, подошла ко мне и, встав позади, начала разминать мои плечи.     

- Ты это вычитала в комментариях?           

Невеста ответила не сразу. Ага, сомневается, значит.        

- И в комментариях тоже. А потом сравнила. Да, так и есть. Вы идентичны.         

Я хмыкнул. Картина вырисовывалась прелюбопытная. Саша или Мирон выбросили в сеть мою с Митей фотку, и теперь всем казалось, что на ней отец и сын. Причем первый скрывал от общественности второго.      

- Достаточно, - процедил, когда мне надоели поползновения Лаймы поиграть в опытную массажистку. - Поезжай уже отсюда и дай мне нормально поработать.        

- А фото?         

- А что с ним не так?         

- Но…         

Она предприняла попытку подобрать слова, но я ее оборвал:                   

- Никаких «но», Лайма. Поезжай в спа, в бутики, на курорты Краснодарского края. В общем, хоть куда-нибудь. С остальным я разберусь сам.      

Устроившись за рабочим столом и махнув рукой, дескать, не отвлекайте меня, я дождался, когда невестушка,  выждав некоторую паузу, заберет свой телефон и выйдет к чертям, после чего растер лицо ладонями и тяжело вздохнул.         

Да уж. Похоже, придется разбираться в том, что упало на меня, как тунгусский метеорит. И что совсем не вписывалось в мой рабочий график.        

4. Часть 4. Снежана

Пробка тянулась медленно и рвано, как старая использованная жвачка, заставляя нетерпеливо постукивать по рулю пусть и не нового, но верного «Крайслера». Утренник, даром, что назначенный на вечер, уже явно подошел к концу и Митя наверняка меня заждался.                                            
От воспоминания о том, как он собирался в садик этим утром, сжалось сердце. Сын весь вечер накануне повторял себе под нос, как мантру, какой-то стишок собственного сочинения, который собирался рассказать деду Морозу и который всячески от меня скрывал. Но я вовсе не была ни глухой, ни слепой. Он хотел попросить у доброго дедушки папу, как делал это и все предыдущие годы. Напрасно.