— Своей собственностью объявил, змей
ползучий, — процедила я, вырвав пальцы из захвата, и зашагала в
сторону преподавательских домиков.
— Ты хотела сказать, собственностью
Короны и инквизиции? — встревожился маг.
— А если и так, какая разница? Мне
нельзя теперь отсюда выйти без ведома Его Светлейшества, — сжала я
кулаки.
— Это плохо, — нахмурился
Дженаро.
— Ну вот, а принц сказал, что ничего
страшного, — остановилась я и посмотрела на мужчину. — Так в чём
проблема?
— Ты не сможешь поменяться с Роси
обратно, пока он не снимет путы, — вздохнул он. — Отпечаток
накладывается не только на ауру, но и на душу.
— Какие драконы — такие законы!
Инквизитор, его душу! — быстро зашагала я по дороге.
— Ого! Роси так не ругалась, —
усмехнулся маг. — Видимо, он тебя сильно задел.
— Ну и порядки тут у вас! Живого
человека собственностью объявили! Как тут не ругаться?
— А в твоём мире нет таких законов? —
уже тихо спросил Дженаро, оглядываясь по сторонам, но поблизости
прохожих не оказалось.
— Нет. У нас человеческая жизнь и
свобода — это высшая ценность, — уже более спокойно ответила я,
теряя пыл и беря под контроль возмущение. — Никто не может объявить
другого своей собственностью и даже собственностью страны. По
крайней мере, так гласит закон.
— Интересно у вас там.
— У вас тут тоже не соскучишься. Да,
кстати, я уже и с Бласом успела познакомиться, — вспомнила я вдруг
неприятного типа. — Он назначил мне встречу в саду сегодня
вечером.
— Он уже, значит, в курсе, —
задумался маг.
— В курсе чего? Знает, что я не
чувствую на себе проклятие инквизитора?
— Думаю, да, — мрачнел мужчина с
каждой секундой.
— Я видела его вчера среди тех, кто
прибежал в сад, когда инквизитор придавил меня своим телом.
— Всевышний Вардаллий, — закатил
Дженаро глаза. От Феликса, что ли, научился. — Будь осторожна,
Роси. И, пожалуйста, не зли его, не перечь ему.
— Да помню, помню, — насупилась я, —
и сестру Летицию помню, которая может пострадать, если ослушаюсь
этого некроманта.
— Хорошо, не забывай об этом. Ладно,
у меня скоро практика на полигоне, — торопливо огляделся маг. —
Вечером прибегу. Увидимся.
И маг развернулся, покинув меня.
Дома Феликс ахал и охал, вспоминая
опять «Всевышнего Вардаллия», когда услышал, что его хозяйка стала
собственностью Короны, и причитал жалобно, сокрушаясь. Всевышний
Вардаллий, кстати, это драконий бог, которому теперь поклоняются в
империи все без исключения, так фамильяр объяснил.