«За мной, за мной!», – слышится голос птицы.
Она совершает еще один круг и приземляется у ног девочки.
«Садись, садись!» – снова обращается к ней птица, и она видит птичьи пронзительные глаза-бусины. Девочка легко запрыгивает на гордую спину, большая птица медленно поднимается над землей. Девочка бесстрашно обвивает руками ее крепкую шею. Через мгновение птица приземляется на горе и исчезает так же внезапно, как появилась. Девочка смотрит вниз, ее охватывает ужас. Внизу возникает фигура дедушки, и она почему-то отчетливо видит его лицо. Он машет рукой и кричит: «Анна, Анна, поднимайся выше!» Грубая поверхность камня в кровь царапает коленки.
Но она не чувствует боли и отчаянно карабкается вверх.
Руки уже отказывают. Но сверху вдруг доносится голос: «Я помогу тебе, Анна». Она не видит лица, только размытый облик мужчины, сильного и большого. Он тянет к ней руки: «Я помогу тебе, Анна, держись! – Она различает его улыбку. – Я помогу тебе».
Снова дождь за окном и громыхание тележки в коридоре.
– Девочки, завтрак!
Она открыла глаза.
«Я помогу тебе, Анна», – вспоминает она и пытается воссоздать образ мужчины-спасителя, но ей это не удается.
– Эй, сони, вы будете завтракать или нет? – В палату вошла грубоватая женщина, заматеревшая от невзгод, выпавших на ее долю. Это чувствовалось в интонациях голоса, в том, с каким раздражением она ставила на тумбочки тарелки с кашей и разливала чай.
– Просыпайтесь! Новенькая, что ли? Бледная какая!
– Спасибо, – сказала Анна.
Женщина поставила на тумбочку кашу и выкатила из палаты тележку.
– Завтрак! – донеслось дальше из коридора.
Анна дышала ровно, и это доставляло ей удовольствие.
Сугроб зашевелился, и она увидела широкое лицо соседки; левую щеку и часть рта рассекал большой шрам в виде ящерицы. Женщина потянулась и открыла глаза.
– Доброе утро, – сказала она приятным низким голосом. – Вы ночью поступили? Я даже не слышала. Эти уколы такие сильные, ничего не слышишь, хоть всем табором пой. Меня Тамара зовут, а вас?
– Анна. Приятно познакомиться.
– Мне тоже, – ответила Тамара и закашлялась. – Кашу эту я есть не могу, а чай – просто помои. Тут внизу неплохое кафе. Может, сходим потом? Там и кофе натуральный есть, и сырники просто замечательные.
В дверь постучали, и обе устремили свои взгляды на входящего. На пороге стоял небритый мужчина в мешковатом свитере и джинсах. Анне трудно было узнать в нем своего всегда щеголеватого супруга.