Девушка
боялась спрашивать о чём-то дальше, потому что чувствовала, что языку так и
хочется ляпнуть что-то совсем несвойственное рассудительной женщине, и
радовалась, что пока голосовые связки в плену.
Джентльмен
напротив тоже молчал, будто разделял её мысли. Взгляд был печален и устал, но
будто по привычке, а где-то внутри, на дне тёмных зрачков, как тающий на солнце
шоколад, растекалось что-то такое, отчего мужчине приходилось иногда сглатывать
и обескураженно опускать взгляд.
–
Проводить вас домой, леди? – спустя пару минут спросил он, будто насильно
заставил себя открыть рот и напрячь голосовые связки. И тут же поспешно поднял
ладони: – Я ни в коем случае не собираюсь как-то компрометировать вас, и даже
не думал воспользоваться вашим расположением! Никогда, леди! Но уже довольно
поздно, и я не могу позволить вам идти по городу одной.
– А
нам нужно уходить? – совершенно искренне и не скрывая разочарования, без паузы
спросила она, вскинув расстроенный взгляд на спутника, но почти тут же осадила
себя и сказала: – Нет нужды, я могу доехать на такси. Тем более дождь такой…
Даже байкеры, вон, нос не высовывают, так что незачем вам мокнуть со мной, – и,
спохватившись, прибавила: – Да и у вас же служба! Наверное, рано вставать, а
тут я…
– Я
уже закончил свои дела здесь. Да и если бы нет, мне это совершенно не составит
труда, леди, – сказал Эро́н так, что захотелось не только согласиться на
это, но и пригласить на кофе уже в квартиру. И чем судьба не шутит? Может,
вообще плюнуть на всё, да и…
–
Давайте, как дождь закончится, ладно? – улыбаясь, предложила она. – А то ваши
сапоги промокнут, а я знаю, как кожа сохнет долго. У нас зимы такие, что обувь
за сезон уходит просто!
–
Но сейчас весна… – произнёс он, открыл было рот сказать ещё что-то, но так и не
смог.
В
его глазах всё сильнее теплела какая-то невообразимая нежность, которая,
похоже, смущала не только Лору, но и самого Эро́на. Он,
вопреки привычной для джентльмена сдержанности, без остановки переставлял полупустой
остывший стаканчик то на пару сантиметров левее, то на пару сантиметров правее,
словно просто не знал, что делать. От этого прислонённая к стулу трость в
какой-то момент медленно поехала, но потом оглушающе хлобыстнулась о плиточный
пол, и джентльмен резко наклонился за ней, пряча под столом приливший к осунувшимся
щекам румянец.