Опять позвонил генерал Норденшельд и ударил, что называется, наотмашь:
– Ты не годишься для почетной должности командира флотилии.
Командующий сделал паузу, потом сказал:
– Зато у тебя есть явный талант к разведке. С твоим знанием языков ты принесешь гораздо большую пользу ВВС, если послужишь за рубежом военно-воздушным атташе.
Конечно, Стиг был очень разочарован. Да, он любил разведку. Но еще больше он надеялся стать командиром флотилии. А теперь, все эти полеты, риск, стремление освоить профессию летчика, оказались бессмысленными. Обида поселилась в его душе.
Это, собственно, и стало тем фоном, на котором произошла очередная встреча Веннерстрема с советским военно-воздушным атташе полковником Иваном Рыбаченковым.
Ивана, как и в прошлый раз, интересовало одно важное обстоятельство. Было уже ясно, что вскоре США возглавит вновь образуемый блок НАТО. Рыбаченкова беспокоило, не пойдет ли Швеция на секретное соглашение с альянсом. Веннерстрем убеждал советского атташе: не пойдет.
Неожиданно полковник заговорило другом. Он узнал из прессы, что на военном аэродроме в Уппланде планируется реконструкция и увеличение взлетно-посадочной полосы. Теперь он об этом «пытал» Стига, но не получал ответа.
– Ну, если ты ничего не хочешь говорить, я вынужден думать, что есть нечто подозрительное.
– Там нет ничего подозрительного. Полоса предназначена для посадки шведских самолетов.
Чтобы увести разговор в сторону, Веннестрем заговорил о затяжке решения по его приезду в Москву. В последнее время советское руководство почему-то затягивало его. Во всяком случае, так казалось Стигу.
– Хорошо, – сказал Рыбаченков. – Я постараюсь все разузнать и помочь.
Военно-воздушный атташе «засмолил» свою любимую папироску.
– Так как насчет взлетной полосы? Мне же надо что-то докладывать в Москву.
Стиг рассмеялся:
– Ну да, услуга за услугу. Старая песня.
– Ладно, – согласился полковник. – Давай по-другому. Сколько стоит для тебя эта проклятая полоса? Две тысячи?
«Я не был особенно удивлен, – напишет в своих воспоминаниях Веннестрем, – зная, что другим тоже делались подобные предложения. Следовало бы отнестись к этому спокойно и не отвечать совсем. Но авиационная карьера полетела к черту, и я был в депрессии, поэтому плохое настроение подхлестнуло мою реакцию. Я разозлился, что он выбрал жертвой подкупа именно меня. И, черт подери, я выпалил, не думая: