Как не было за окном ни фонаря, ни тихой улочки, ни
цветущей акации. Занавески только были. Но – с другой стороны. Снаружи. А ещё
вернее – внутри… Другой кухни, на которую сейчас Анничка и смотрела из окна
своей.
– Тебе чего? – сварливо крикнула высокая крепкая
женщина в белом чепце, не оборачиваясь. Спиной, видимо, уловила движение в
окне. – Козам сперва задай, каша не дошла ещё.
Анничка во все глаза рассматривала невозможную
картину, которую можно было наблюдать, только заглянув в окно чужого дома с
улицы. Но она-то была у себя! В собственной кухне!
А посмотреть было на что. По стенам сияли медными
боками кастрюли и сковородки, в углу источали ароматы окорока и колбасы,
подвешенные на крюках, пол был уставлен корзинами с овощами. Посреди кухни
стоял огромный дубовый стол, больше похожий на алтарь, и середина его пыхала
тем самым жёлтым светом, облизывая язычками пламени чан с побулькивающей кашей.
«Сгорит же к чертям», – в шоке подумала Анничка,
заворожённая кошмарным зрелищем: открытым огнём, бушевавшим прямо на деревянной
столешнице. Жечь дерево, какое безумие! Хозяйка же невозможной кухни, не
получив нужного ответа, недовольно обернулась.
– А ты ещё кто такая? – вскинула она брови и
уставилась на Анничку. Впрочем, ноздри её тут же раздулись и побелели, и
женщина потянулась к поварёшке. – А-аа…
Это протяжное «а-аа» Анничке не понравилось, но как
это часто бывает в плохих снах, она будто ногами к полу приросла и не смогла
ответить.
– Потаскуха! – взвыла женщина и в Анничку полетела
увесистая утварь. – Опять господин Мортестиг всякую шваль в дом тащит! Вот я
старой хозяйке-то напишу! А ну проваливай, бесстыжая! Ишь, совсем распустились!
В одном белье теперь по улицам шастают!
От поварёшки ошеломлённая Анничка увернулась, а вот
слова очень задели.
– Сами Вы!.. Эта… – обиделась она. – Нормально я
одета, по-домашнему…
Шорты и красный топик на лямках, будто кто-то в эту
жару дома по-другому ходит!
– По постельному! – рявкнула женщина. – Ишь, шалава,
ещё и хамит честным людям! Давай, давай, убирайся! Тут приличный дом, а не
подворотня!
– Тут вообще-то мой
дом! – возмутилась Анничка.
– Ну, конечно, улица – твой дом! Где ж ещё потаскухам жить! – иную утварь хозяйка, видать,
пожалела, а потому сама двинулась к окну, уперев руки в боки. – Вот я сейчас
Ирика кликну, живо тебя за волосья твои крашеные из приличного квартала
выволочет!