— Мальчики взрослые. Они имеют право выбирать, с кем из родителей жить.
— А Оксана?
— Она не против. Мы обменяем две квартиры на трёшку или даже четырехкомнатную, мальчикам выделим долю. Они будут жить как и раньше — в отдельной комнате.
— Егор, ты ополоумел? — Натка бы выразилась погорячее, но догадывалась, что дети подслушивают. — Я не отдам тебе сыновей! Я не смогу без них! Это... это же мои дети!
— Наташ, посмотри правде в глаза. Ты — плохая мать. Дети голодные, сидят одни до ночи. Дома даже хлеба нет, не говоря уж о колбасе. Грязь везде.
— Я работаю на двух работах, Орлов! И еще переводы беру! — взвилась Натка. — Чтобы их прокормить и одеть!
— Вот! Ты даже прокормить их не можешь! А ведь я плачу алименты! Я обеспечил вас жильём! Моя мама постоянно вам помогает! Почему Оксана все успевает? У неё дома чисто, еда готова, она и работает через интернет, и с ребёнком справляется. А ты, Наташ, мать-кукушка. И ещё надо подумать, куда ты деваешь деньги, которые я тебе ежемесячно перечисляю!
— Орлов, твоих алиментов хватает на две куртки!
— Ты каждый месяц куртки, что ли, покупаешь?
— Пошёл вон отсюда, — устало сказала Натка, понимая, что объяснить ему все равно не возможно, а оправдываться она не хочет. — Мне завтра утром на работу, детям в школу.
— Я-то уйду. Только имей в виду, что квартира эта будет продана.
— Ты не можешь отобрать у детей единственное жилье.
— Дети будут жить со мной. Так и алименты мне не придётся платить. А тебе — придётся.
— А ты мальчиков спрашивал, хотят ли они жить с тобой? — Натка храбрилась, понимая, что у него была куча времени договориться с Владом и Станиславом, пока её не было. И если он уже договорился — остаётся только пойти и утопиться в ванной, чтобы не портить никому жизнь.
— Не спрашивал, — признался Орлов. — Но они умные ребята, явно поймут, что лучше с отцом и сестрой, чем с такой матерью. Я и секции смогу оплачивать. И в лагерь на лето отправлю.
— Мы с мамой хотим жить! — крикнул из коридора Владик.
— А пойдешь в суд — мы скажем, что ты к нам приставал с извращенными намерениями! — вторил Стас.
Натка застонала и закрыла лицо руками. Поддержка детей, безусловно, была приятна. Но палку Стаська перегнул.