— Да не вопрос, — пожал плечами я, — Сделаем. Ну, если ты, конечно, завтра ещё будешь здесь, а не вылетишь пинком под зад отсюда. Ну ничего, если что, потом к тебе домой занесём.
— С чего бы это я должен вылететь отсюда? — удивился он, озадаченно почесав затылок.
— Да с того, — терпеливо, как маленькому, стал объяснять ему я, — Что сразу же после нашего сегодняшнего разговора я пойду к Монаху, и скажу ему, что меня мучает совесть так, что я спать не могу, пока не изолью кому-нибудь душу. Расскажу ему о наших азартных играх, о том, как ты коварно соблазнил меня ими, затянув в свои сети, о том, что задолжал тебе денег, ну и о процентах тоже расскажу, которые ты тут собираешь со всех. После чистосердечного признания, я напишу это всё на бумаге, и отдам её ему, а дальше уже будет совсем другой расклад, — мило улыбнулся я разом побледневшему и потерявшему уверенность Сиплому, — Ему придётся как-то реагировать на моё заявление, и самым очевидным решением тут будет просто убрать из дворца раздражающий фактор, то есть, тебя. Ну, может кого ещё из твоих приятелей рикошетом заденет, и их тоже уберут, — кивнул я на его группу поддержки, которая тут же отшатнулась от него ещё дальше в сторону, как от прокажённого.
— Что ты хочешь? — спросил он, нервно облизнув пересохшие губы, и опасливо глянув по сторонам.
— На самом-то деле, не так уж и много, — скромно ответил я, — Мы с Михаилом тебе больше ничего не должны, и ты с дружками больше нас не трогаешь. На всех остальных слуг мне плевать, так что сам решишь, продолжать своё дело или нет. Это меня уже интересовать не будет, — не стал лезть в бутылку я, и ограничился пока столь малыми требованиями. Если что, потом мы ещё к этому разговору вернёмся, а пока надо уже скорее завязывать с этим разговором. Голова раскалывалась неимоверно и хотелось как можно скорее уронить её на подушку. А потом, на свежую голову, ещё раз обдумать то положение, в котором я сейчас оказался.
— Так что ты решил? — поторопил я его мыслительный процесс, — Думай быстрее, я спать уже хочу, а мне ещё к Монаху идти.
— Не надо, к Монаху, — выдавил он, наконец, из себя, — Я согласен.
— Вот и чудненько, — кивнул я ему, — Тогда доброй ночи. Миха, пошли, — кивнул я своему товарищу, который замер на месте как деревянный столб, тоже пытаясь, видимо, уложить у себя в голове происходящее. Он задумчиво кивнул мне, и заторможенно двинулся в сторону лестницы. Я поспешил за ним.