Его лицо, только что бывшее посмертной маской от изумления,
вновь оживает. В расширенных зрачках вспыхивает опаляющий зной, а
губы кривит похабная улыбка, когда он демонстративно, хоть и только
для меня, тоже сползает со стула пониже, закидывая левый локоть на
широкую спинку стула.
Я не успеваю среагировать, и моя ступня сама собой вжимается в
его пах. Чувствую пальчиками твердость…очень горячую…Аж дыхание
спирает…Всё, мяч уже не моей стороне, пора заканчивать этот
цирк.
И зачем он только нужен мне был? Ладно я раньше вела себя как
дурочка рядом с ним, но сейчас-то что?!
Я убираю было ногу, но Левка вдруг перехватывает мою щиколотку,
больно сжимая сильными пальцами. Испуганно распахиваю глаза, и
вижу, как он, едва шевеля губами, артикулирует мне «не
торопись».
Едва заметное ласкающее движение
мужских пальцев чуть выше по ноге и обратно, от которого мне
становится нечем дышать. Жаркая волна накатывает сильным прибоем,
опаляет легкие, кружит голову. Происходящее настолько абсурдно и
одновременно чувственно. Будто не со мной. Взгляд лихорадочно
мечется по соседям по столу, и я с каким-то неверием осознаю, что
ведь никто ничего не замечает.
А я словно в параллельной реальности
тлею от того, как Лёва, перестав удерживать мою ногу силой,
изучающее трогает косточки на лодыжке, а потом сильнее прижимает
ступню к своему паху, чуть водя по нему вверх-вниз. И я четко
ощущаю сквозь плотную ткань джинсов и мой тонкий капрон, как
отзывчиво дергается его член мне в стопу.
Не могу носом воздух втянуть, горло
сдавило, мелко дышу приоткрытым ртом, ощущая, как пышет жаром всё
тело, наливая щеки нездоровым румянцем.
Хватит уже...
Чуть дергаю ногой, стараясь
высвободиться и сделать это незаметно, но Лёвка опять лишь до боли
сжимает мне подъем.
Снова то ли разъяренно, то ли
испуганно, что нас всё-таки раскроют, гляжу прямо на него. И
увязаю. Потому что то, как он смотрит в ответ сейчас, как выглядит,
настолько прошито давно похороненными запретными образами и
воспоминаниями, что во мне всё трепещет, тоскливо
отзываясь.
Лёвкины глаза взбудоражено горят
наверно точно так же, как мои. Скулы едва заметно окрасились
румянцем, губы приоткрыты, и взгляд жадно шарит по моему лицу. Он
уже сменил позу, согнувшись и одним локтем упершись в стол, другую
же руку держит будто на колене, хотя мы оба знаем, что он гладит
мою лодыжку сейчас, водя захваченной стопой по налившемуся члену,
упершемуся ему в ширинку.