За столиком Мистикорна и Альгети уже
ждали. Последняя сняла черно-серый термофолк, мгновенно приковав к
себе взгляды.
— Какие люди! — Фелисетт,
бледно-синие радужки которого лучились озорством, обменялся с
другом дежурными рукопожатиями.
А когда перевел взгляд на Альгети,
одетую в откровенное платье-комбинезон — полупрозрачное, если
смотреть боковым зрением, и непроницаемо-красное при прямом
взгляде, — присвистнул.
Самара, состоящая с Фелисеттом в
романтических отношениях, этого не оценила и ткнула его локтем.
Мистикорн тоже в долгу не остался:
— Почему бы тебе в свой конец не
свистнуть, там как раз дырка.
— Да пошел ты в… другое
измерение.
Взамен Мистикорн показал другу
неприличный жест. И, расслабленно откинувшись на сплошном
репульсирующем сиденье, изменяющим форму и жесткость в зависимости
от оказываемого давления, вытянул ноги под столом.
Только сейчас он поздоровался с
Секстилием, который тоже работает в «Селестия ФьюжнТех». Если быть
точнее, отвечает за безопасность на самих кольцах-фабриках, откуда
вводятся в эксплуатацию новые солнечные модули.
Секстилий — единственный из их
компании не терранец. Чешуйчатый сияющий покров титавинца
переливался в излучении подсветок, у которых постоянно меняется
интенсивность, серебристо-голубым. Две пары золотистых глаз были
чуть сужены. В одной из четырех рук Секстилий держал начатую фору с
игнисом.
— Как дела, Секси? — невинно
поинтересовался Мистикорн.
Услышав ненавистное прозвище,
упомянутый уничтожающе посмотрел на коллегу и, отставив фору,
сложил верхнюю пару мощных четырехпалых рук на груди, тогда как
более нижние пятипалые конечности, менее мускулистые и
предназначенные для тонкой и точной работы, покоились на
сиденье.
Мистикорн лишь очаровательно
улыбнулся ему.
На столе уже стояли форы с игнисом
разной крепости. Некоторые напитки имитировали воронку — это
«Галактика», фирменный коктейль заведения, в меню предлагается
несколько разных составов.
— Я так понимаю, тебя можно
поздравить? — Самара, фигуристая длинноногая терранка с
флуоресцентными асимметричными прядями, закинула ногу на ногу.
Фелисетт приобнял ее. — Значит, скоро отправишься в «большой
мир»?
— И чего ты так рвешься в столицу, не
понимаю, — Фелисетт небрежно смахнул с лица длинную косую темную
челку, при этом поглаживая Самару по голому плечу. И как все-таки
неуместно смотрятся на ней все те дорогие побрякушки, подаренные
им. — Тебе оно надо?