Кольцевидные жилые комплексы,
включающие в себя сотни и тысячи отдельных уровней, теперь
протягиваются до верхних слоев стратосферы, население-то
увеличилось в разы. Весь Лумнэль состоит из таких.
Эти конструкции стали напоминать,
скорее, обособленные мини-города. Кроме жилых секций, социальное
пространство включает внутреннюю поверхность самих колец, где
простираются парки с искусственными водоемами, биомы с фермами и
вообще все, что душе угодно. Ливия часто прогуливалась там с сыном,
когда тот был младше, болтая о всякой чепухе.
Мистикорн, с детства тяготеющий к
инженерии, с энтузиазмом рассказывал и показывал, как
антигравитационные устройства, установленные по периметру зданий,
используют силы отталкивания от гравитации планеты для устойчивости
в воздухе и компенсации ветровых нагрузок. А питают все эти махины
темно-материальные энергетические станции, или ТМЭСы.
Вспоминая это, Ливия чувствовала, как
в горле щиплет от слез. Она всегда слушала Мистикорна, даже если ни
слова не понимала. Тогда казалось, что после переезда их
взаимоотношения начали налаживаться.
Прежде чем перебраться в Лумнэль,
Ливия специально выбирала апартаменты на внешней стороне
колец-зданий — чтобы видеть город, в центре которого они
поселились. Однако сейчас, глядя на самый «дорогой» гигаполис на
стороне вечной ночи, Ливия ощущала острую беспомощность.
До этого момента, чтобы хоть как-то
отвлечься, она возилась в своей оранжерее, пока муж, не стесняясь в
выражениях, высказывал все, что думает, об их неблагодарном
сыне.
Предчувствие было нехорошим:
неспроста же Мистикорн игнорирует их, а тератик назад и вовсе
заблокировал свою приватную частоту.
— Что он опять натворил? — спросила
Ливия, наконец. Так тихо, что едва можно расслышать.
— А ты как думаешь?
Шмыгнув, Ливия в спешке натянула на
себя закрытый повседневный комбинезон из матовой ткани, при этом
поглядывая на супруга. Вид у него был такой, с каким обычно идут
убивать.
— Я с тобой.
Не повернувшись, Анжелус остановил ее
жестом ладони.
— Не волнуйся, я сам слетаю за ним. А
ты не реви.
Уже когда табернусы затянулись на ее
ногах, Ливия с промедлением кивнула. Ничего не оставалось, кроме
как сидеть, ждать и плакать от обиды.
Не сказать, что случившееся стало для
нее сюрпризом: Мистикорн никогда их не слушал, не уважал, доводил
ее до слез, грубил. Порой совладать с ним было просто
невозможно.