Как раз
покой и был самым трудным, ведь нет телевизора или компьютера, в
который можно уставиться днями напролёт. Нет рядом человека, с
которым можно было бы пообщаться, столпившиеся в коридоре животные
не в счёт. Даже книги или журналы отсутствовали, приходилось тупо
лежать на мешках с крупой, из которых он кое-как соорудил спальное
место. Благо продуктов, которые не надо готовить хватало, и за ними
не нужно было куда-то ходить - все лежало в общей куче, заняв почти
всё пространство дежурной части. Поэтому Николай спал, ел, гадил в
пустые после газировки бутылки, пакеты, складывая всё это в
мусорные чёрные мешки, которые плотно завязывал. Развлекал себя,
бросая пустые гильзы из-под патронов в стоящих возле решётки
животных, которые так и не удосужились как-то проявить себя,
продолжая по-прежнему стоять на месте и наблюдать за
ним.
Через
неделю Николай взвыл от скуки. Спать совершенно не хотелось, он
перевыполнил лимит сна на неделю вперёд. Воспоминания прошлой жизни
лишь будоражили в нём печаль и депрессию. Еда была однообразной, по
крайней мере, та, которую не надо было готовить, в основном это
сладости, печенья, конфеты, сгущённое молоко, запивал всё это
соками, газированными сладкими водами, минеральной водой. Белковой
пищи было мало, и представляла она в основном рыбные консервы,
ассортимент которых был скуден, а уж о мясных консервах и говорить
не приходилось: их было в разы меньше. Наверняка основной товар
находился в самом магазине, а здесь в оружейке лежало лишь то, что
удалось перетащить со склада этого магазина, так сказать, запас,
ассортимент которого не вызывал уважения.
Из столовой
было полно круп, несколько видов макарон, но их надо готовить, но
не на чем. Лук в сетках, который пора было перебирать, так как
начал потихоньку портиться. Подсолнечное масло в пятилитровых
бутылях. Естественно сахар, чай, кофе, ах как хотелось кофе, но вот
как вскипятить воду, Николай не мог придумать. Он находился в
закрытом помещении, и открытый огонь был опасен для жизни. Тем
более нога за неделю хоть и перестала сильно болеть, но всё ещё
ныла тупой болью, и беспокоить её пока не хотелось. А вот рана от
укуса стала заживать, даже заросла по краям, это радовало. Воды,
чтобы обтереться не было, верней её запас был небольшим, но вот
влажных салфеток хватало, ими Николай и следил за чистотой своего
тела.