А так — приютили, кормят два раза в день, зарплату назначили.
Прямо скажем, невеликую, но почти как у остальных. Мне вполне
хватило на запасное платье и набор нижних рубашек. И обувь! Как
оказалось, ее здесь делали исключительно индивидуально, по ноге,
так что пришлось разориться на две пары — домашнюю и уличную. А еще
скоро придется зимнюю заказывать!
Парик я спрятала как могла — под кровать. Обработав, просушив, и
заплетя на нем несколько плотных кос, чтобы лучше хранился. Чтобы
не демонстрировать натуральный цвет волос, каждое утро тщательно
заматывала голову длинной полосой ткани. Изнашивать ценный
маскировочный элемент я не собиралась, а если буду натягивать его
каждое утро, надолго его не хватит. Тут никаких средств по уходу
нет! Тем мылом, что лежало в общем доступе, я стирала по мелочи, но
мыться брезговала. От одного раза мне всю кожу высушило так, что я
еще неделю чесалась.
Другие служанки мелочами не заморачивались, стирали исподнее раз
в неделю, и то не всегда, а на меня, регулярно таскающую в комнату
тазик с мочалкой, посматривали косо, но молчали.
Нижнее белье я прикупила в лавке в городе, как только научилась
понимать, когда со мной здороваются, а когда посылают подальше.
Владелица лавки посмотрела на меня косо, но вещички продала. Лишь
потом, много позже, я поняла причину ее странного взгляда.
Оказывается, здесь считали, что приличным дамам ничего под юбкой
носить не полагается, а прикрываются там только женщины не слишком
тяжелого поведения.
Собственно, ансунэ.
Городок Тормот представлял собой классический образец глухой
провинции Сандара. Да, наверное, любой провинции. Мое внезапное
появление в пруду обсуждали около месяца, пока кумушки не
постановили, что я верно намеревалась утопиться, устав от жизни во
грехе. Но Высший милостив, и меня спасли. Местрис Осборн,
управляющая пансионом, грелась в лучах славы и скромно отвечала,
что не могла поступить иначе, ведь долг любой уважающей себя леди —
помогать страждущим.
О долге и приличиях местные обитательницы могли рассуждать
часами. Больше им, по-хорошему, и обсуждать-то было нечего. Погоду,
урожай, неудачное платье местрис Тинд, в котором она имела
несчастье появиться на дне рождении мэра, ну и вот их —
приличия.
Самым главным для женщины была, разумеется, добродетель. После
нее — самоконтроль и сдержанность. Истинная леди никогда не
поднимет голоса, не засмеется громко, не будет верещать от ужаса.
Ее должно быть видно, но не слышно.