Покрытые традиционными узорами, они освещали всё вокруг себя,
разгораясь с каждой секундой всё ярче.
Наконец дрожь достигла своего пика и отхлынувшая от центра пруда
вода показала нам очередное чудо из прошлого. Огромный пылающий
синим пламенем шар. Невероятное чудо поднималось из недр озера на
специальной подставке, которая расталкивала воду и не давала ей
попасть внутрь. Некое подобие стекла защищало его по бокам,
ограждая от лишней влаги.
Только я успел обдумать этот механизм, как новая порция треска и
скрежета металла привлекли наше внимание. Конструкция, удерживающая
шар, распадалась на части, освобождая своего величественного
пленника из заточения.
Едва получив свободу, это маленькое синее солнце взмыло вверх,
привлекая к себе каменные маски предыдущих правителей. Его пугающее
пламя разгоралось все сильнее, а длинные протуберанцы вылетали за
границы, созданные масками. Задевая стены и потолок, оставляя на
них огромные проплавленные борозды.
Маски вокруг кристалла сдерживали его мощь, постепенно гася
недовольство могущественного артефакта и успокаивая его. Проходили
минуты и в конце концов синее солнце засияло стабильным мирным
светом, заливая нас своей силой.
Я почувствовал, как все мое тело наполняет энергия, а боль,
усталость и умственная слабость отступают. Заливая меня с головы до
ног своей силой, кристалл позволил мне впервые за тысячи лет
вздохнуть свободно.
Подверженный мучениям и страданиям разум воспрял с былой силой,
позволяя мне по-новому взглянуть на вещи. Я дышал, как загнанная
лошадь или утопленник, наконец вдохнувший свежего воздуха. Не
находилось слов, чтобы описать это чувство легкости, обретенное
спустя столько лет заточения в собственном теле.
Хотелось бежать и прыгать, рассказать каждому, о чём я думаю и
мечтаю, какие мысли крутятся у меня в голове и облечь всё это в
замысловатые конструкции, недоступные мне последние
тысячелетия.
Я желал говорить, говорить, говорить! С любым! С каждым, кто
захочет слушать!
Перед глазами проносились годы моего безумия, будто
кинематографическая картина, которые мы так любили посмотреть с
Джинни и женой. Я видел свои слова и поступки, поведение человека,
которому самое место в лечебном доме. Мне стоило извиниться перед
столькими людьми, дорогими мне людьми, которые не отвернулись от
меня в момент моей слабости, а, наоборот, поддерживали и
помогали.